Дмитрий упал. Удары посыпались него со всех сторон. Разбойники наслаждались безнаказанностью и мнимым могуществом.
Дмитрий не мог сопротивляться. В отчаянной попытке уцелеть, обхватил колени руками и прижал к груди подбородок.
В какой-то момент его тело потеряло чувствительность: замерло, не ощущая боли.
Налетчики сполна выместили накопившуюся в них злобу, превратив Дмитрия в фрикасе. Насытившись, они принялись обыскивать жертву.
Дмитрий наблюдал за их действиями словно со стороны: его лишили часов, кошелька, телефона. Один из бандитов стянул с поверженного противника обувь, пропитанную кровью куртку.
«Вещи, — подумал Дмитрий. — Разве эти тряпки стоят того, чтобы губить чужие жизни? Что они принесут новым владельцам — минутное удовлетворение нужд или окончательную гибель разума?»
Налетчики раздели Дмитрия до нижнего белья. Напоследок набросили на жертву презрительный взгляд и удалились, перебрасываясь похабными шутками.
Когда их возбужденные голоса затихли вдали, рядом с растерзанным телом Дмитрия опустилась птица: посмотрела на него мудрыми, по-человечески проницательными глазами.
— Лежишь, милок? — спросила она.
— Лежу… — еле разлепив разбитые губы, прошептал Дмитрий.
— Так поднимайся и ступай за мной, — приказало чудо природы. — После отдохнешь.
— Я пошевелиться не могу, не то, что встать, — выдохнул Дмитрий.
— Постарайся, поднапрягись, — потребовало создание. — Не ты подчиняешься телу, а оно тебе. Поднимайся!
Дмитрий дернулся. Встал на четвереньки. Поднял разбитую голову. «Живой! — восхитился он. — Все еще живой».
Повернулся к птице и уперся взглядом в лицо провидицы Настасьи — оно четко выделялось на фоне пернатой шеи, покрытого перьями тела и широких орлиных крыльев. Нереальное создание с телом птицы и головой женщины крепко стояло на когтистых лапах и внимательно наблюдало за происходящим.
Лик Настасьи был совершенно иным, не таким, каким его запомнил Дмитрий, — моложавым, неимоверно прекрасным. И только глаза… в них отражалась вся мудрость веков.
— Кто ты такая?.. — прохрипел Дмитрий.
— Вещая птица яви, посланник Велеса! Имя мое — гамаюн. Я несу в этот мир законы прави, но передаю их лишь тем, кто умеет слушать.
— Почему ты выбрала меня? — осторожно спросил Дмитрий.
Птица склонила голову на одну сторону, потом на другую.
— Ты еще сомневаешься в себе, волхв?
Чудо-создание трепыхнулось, взъерошило перья и приказало:
— Садись на мою спину, и я унесу тебя с собой. Твое время пришло.
— Куда?.. — насторожился Дмитрий и плюхнулся обратно на землю. — Я еще не готов отойти к праотцам.
— Боги с тобой, милок!.. — удивленно воскликнула гамаюн. — Я и не думала умерщвлять твое тело. Мне велено доставить тебя в безопасное место.
— Кем велено? — все еще не верил Дмитрий.
— Велесом, кем же еще?! — искренне вознегодовала гамаюн. — Или ты не ощущаешь его присутствия за своим плечом?
Медленно, осторожно, Дмитрий обернулся, но не увидел рядом с собой отца Змиуланы.
— Обманываешь, бабка, — расстроенно прошептал он.
— Странные вы, люди, — поделилась впечатлениями птица, — Есть вещи, понять которые можно лишь духом, не глазами.
— Что же твой Велес не вмешался раньше? — охнул Дмитрий. — Раскидал бы этих мужичков своими всемогущими лапами… или что там у него?
— В судьбу не могут вмешаться даже Боги! — гневно произнесла гамаюн. — Ты сам должен сделать выбор: прислушайся к себе, отыщи в мыслях зерно истины. У каждого свой путь, но осилить его не так просто.
Попеременно кряхтя и охая, Дмитрий поднялся, встал рядом с птицей. Морщась отболи в рассеченной скуле, усмехнулся.
— Как ты собираешься меня нести? Тебе и мышь не поднять на своих крыльях.
Гамаюн-птица начала раздуваться, расти. Остановилась она, когда ее перья стали размером с руку Дмитрия.
— Влезай! — выкрикнула гигантская птица. — Да держись покрепче!
Пораженный Дмитрий запрыгнул на подставленное крыло. Перебрался на шею птицы, мертвой хваткой вцепился в перья на загривке.
— Готов? — уточнила гамаюн.
— Вроде как… — неуверенно отозвался Дмитрий.
Птица взмыла ввысь, заставив седока не на шутку испугаться.
Гамаюн летела, словно гонимая ураганом, легко преодолевая огромные расстояния. Пространство мелькало перед глазами Дмитрия, превращая явный мир в калейдоскоп цветов и красок. Голова кружилась, в его ушах свистел ветер.
А бешеный полет все не кончался. Гамаюн неслась со скоростью света, наплевав на законы времени и пространства.
Добравшись до нужного места, зависла в воздухе и приказала:
— Прыгай!
— Совсем сдурела?! — возмутился Дмитрий и прижался к ее шее.
Гамаюн по-старушечьи крякнула, встрепенулась и сбросила несговорчивого наездника.
— Не сме-е-ей!.. — силясь переорать ветер, взвыл Дмитрий и потерял сознание.
Очнулся он в больнице: на голове — повязка, в вене — катетор, тело до пояса укрыто простыней. Холодный пот выступил на лбу Дмитрия. Руки судорожно сжали подозрительный покров. «Что, опять?!» — мелькнула тревожная мысль.
Нетерпеливым жестом Дмитрий скинул простыню. Облегченно вздохнул: позвоночник не поврежден. Многочисленные ссадины и ушибы не шли в расчет.
Не без удовольствия Дмитрий пошевелил пальцами ног, потянулся, разгоняя по венам кровь. Обвел взглядом помещение. Судя по стенам с облупившейся краской и десятку других пациентов — обычный стационар, а не частная клиника.
— Очухался? — спросил сосед слева, пожилой коренастый мужик с забинтованной грудиной. — Медсестру позвать?
— Нет, не нужно, — отмахнулся Дмитрий. — Давно я здесь, не знаешь?
— Вчера привезли. Тебя, парень, нашли на помойке, по уши увязшим в отходах. Скорая, говорят, не хотела брать, но какая-то дряхлая бабка настояла.
— Ох, уж эта мне гамаюн, — проворчал Дмитрий. — Не могла в другом месте приземлиться?..
«Сосед» покрутил пальцем у виска и выдал:
— Эк тебя, парень, припечатало. Бредишь?
— Еще как! — рассмеялся Дмитрий и спрыгнул с постели.
— Ты куда? — насторожился товарищ по палате.
— Некогда мне тут разлеживаться, — отозвался Дмитрий. — Если сходить с ума, так полностью.
Не дожидаясь, пока бдительный «сосед» окликнет медперсонал, он рванул к выходу. Распахнул дверь палаты, промчался по коридорам, всерьез испугав дежурную медсестру.
Выбежал на крыльцо больницы, остановился. Втянул в себя пропитанный хвоей воздух. Вгляделся вдаль: за воротами больницы начинался сосновый лес. Он шумел и заискивающе вытягивал вперед корявые лапы.
За спиной Дмитрия раздались громкие возгласы. На сбежавшего пациента объявили облаву.
Впереди всех скакал здоровый санитар, зачем-то вооруженный «уткой».
— Больной, немедленно вернитесь в палату, — приказал он на бегу.
Дмитрий усмехнулся и побежал в лес, петляя между смолистыми стволами не хуже иного зайца. Ноги его не знали устали, а сердце стучало лишь имя: Милана… Милана…
Когда рассветные лучи опалили вековые сосны, сделав их похожими на огромные факелы, Дмитрий остановился. Сияние утра приближалось к нему. Ползло ему навстречу, раскрашивая в причудливые тона усыпанную иглами лесную подстилку.
Дмитрий зажмурился, заслонил глаза рукавом больничной робы.
Раздались тяжелые, грузные шаги. Они определенно принадлежали не человеку.
Дмитрий, щурясь от ослепляющего света, взглянул на утреннего гостя. Ему навстречу шел сам хозяин тайги — великий медведь. Его бочкообразное тело, покрытое ярко-рыжей шерстью, плавно покачивалось в такт шагам; земля содрогалась под массивными лапами.
Дмитрий принял молниеносное решение — зарычал и выставил кулаки (он не был уверен в своих силах, но и становиться завтраком не собирался).
Медведь недоверчиво воззрился на забавного человека. А потом сел на мохнатый зад и откровенно заржал, лапой утирая набежавшие слезы.
Это была не совсем та реакция, которой ожидал Дмитрий.
