Эберт появился ближе к полуночи с кипой бумаг. Я мысленно порадовалась, что сегодня ждать очередного приступа не приходилось, потому что сама еле могла встать с дивана, да и Эберт казался настолько занятым, что страшно было к нему подойти.
– Презентация состоится в пять, – почти на ходу бросил он. – Мы выезжаем в четыре, так что будь готова, хорошо?
Буду. Зря, что ли, выбирала платье? Кровать казалась самым желанным предметом мебели в мире, поэтому я уснула, едва голова коснулась подушки. Где-то ближе к утру слышала, как рядом улегся Эберт – вот у кого вечная бессонница, но даже глаз открыть не смогла. Хорошо хоть, вообще пришел. Привычно прижалась ближе и снова уплыла в объятия сна. Проснулась тоже привычно – в одиночестве, потому что столица – это работа, а работа – это круглые сутки отсутствия. Меня тащить с собой Эберт не стал – видимо, дал время подготовиться к презентации.
Ближе к четырем Марго помогла уложить волосы и справиться с бесконечными застежками на платье. Отражение в зеркале радовало – странно, но за три дня в доме Дэна я отдохнула и сейчас чувствовала себя гораздо лучше. Наверное, потому, что там никто ничего от меня не ждал, а любимый человек не пытался каждую минуту сбежать к изобретениям. О своем неудавшемся признании старалась не вспоминать. Хотя почему неудавшемся? Эберт остался рядом, не сказал мне в глаза каких-нибудь гадостей – уже хорошо. Не признался в ответ? Я старалась об этом не думать. В конце концов, Эберт Скайден – настолько сложный человек, что, наверное, ему самому нелегко разобраться в чувствах. Если они, конечно, есть.
Эберт появился в половине четвертого. Окинул мое преображение внимательным взглядом – и пошел переодеваться. И все-таки невыносимый мужчина! Как можно его понять? То ли я плохо выглядела, то ли ему в принципе все равно, как я выгляжу. Но я старалась не злиться. От этого никому не станет легче.
Эберт появился минут десять спустя в костюме в тон моему платью. Значит, заметил и оценил.
– Едем, – позвал он меня. – Добираться далековато.
Я заняла место в мобиле, и вскоре мы уже двигались к неизвестной цели – так и не спросила, где будет проходить презентация. Только косилась на гору папок, которую Эберт сгрузил на заднее сиденье.
– Что там в «Скай»? О чертежах ничего нового? – спросила, чтобы наконец-то прервать молчание.
– Что? – Эберт словно забыл о моем присутствии.
– Говорю, что там на работе?
– Все в порядке. – Он безразлично пожал плечами. – По чертежам – ничего нового. Думаю, больше услышим сегодня, потому что каждый участник выставки представит первые наработки.
– А ты-то сам как думаешь?
– Я не хочу думать, Элис. Я хочу знать.
Логично. Но неужели у него нет никаких подозрений? Ведь даже у меня они есть.
– Тебе не стоит об этом беспокоиться. – Кажется, Эберт заметил, что у меня изменилось настроение. – Я обязательно найду того, кто пробрался в мой кабинет. Но важно другое. Вряд ли кто-то в «Скай» мог взять чертежи для себя. Поэтому важнее узнать, кому они понадобились. И поговорить все-таки с твоим приятелем Риком. Впрочем, мне с ним встречаться не хочется. Надо связаться с Ральфом. У него – свои методы.
Знаем мы методы Ральфа, сталкивались. Я даже поежилась, будто внезапно налетел ветер, хоть его и не могло быть внутри мобиля. Вот только Ральф, хоть и пугал до дрожи в коленях, казался более понятным, чем Эберт Скайден. Мерзавец – он и есть мерзавец. Что с него взять?
Наконец мобиль остановился у высотного здания. К нам тут же подбежал местный служащий, чтобы отогнать мобиль на стоянку. Эберт подал мне руку, и мы пошли к зданию. «Международный выставочный центр», – прочитала на двери.
– Господин Скайден! – Стоило переступить порог, как к нам подлетел мужчина в черном костюме. – Бесконечно рад вас видеть.
– Здравствуйте, господин Родвин, – кивнул Эберт. – Надеюсь, мы не опоздали?
– Нет, что вы. Еще четверть часа – и начинаем. Проходите, освежитесь с дороги. Напитки, фрукты – все, что захочется.
И нас провели в огромный зал. Часть его заполняли стулья и небольшая трибуна с натянутым на стене экраном. Другая часть больше походила на зону отдыха. К Эберту подходили его коллеги, здоровались, представлялись мне. За эту четверть часа улыбка намертво прилипла к лицу, а я искренне старалась запомнить ряд новых имен. Наконец появился Родвин и пригласил всех занять свои места. Сам он поднялся на трибуну, дождался, когда стихнет шум, и заговорил:
– Дамы и господа, рад приветствовать вас на презентации, посвященной подготовке к юбилейной, тридцатой, всемирной выставке, которая состоится через месяц. Сегодня будут отобраны пять основных проектов, получивших наивысшую оценку от выставочного комитета. Именно их воплощение станет новым словом в науке – а значит, и в жизни общества. Так давайте не будем медлить и начнем прямо сейчас. Первым я приглашаю на трибуну старшего исследователя компании «Верит» Игнира Мистиса.
Я слушала презентации конкурентов Эберта и думала о своем. Например, о том, насколько для меня чужд мир, в котором приходится вращаться. Но над проектом Эберта мы работали вместе, поэтому мне очень хотелось, чтобы он оказался успешным. Да, мой вклад был не таким большим, как я бы желала, но и времени было мало. Может, в следующий раз это выльется в нечто большее. А пока что предстояло довериться Эберту и его опыту в подобных презентациях. Спикеры за трибуной сменялись один за другим. Я уже начинала уставать от фактов и подробностей, когда Родвин произнес:
– Слово для презентации предоставляется генеральному директору лаборатории «Авенис»…
Еще до того, как Родвин произнес имя, я узнала миниатюрную блондинку, поднявшуюся на трибуну. Лили Мириан, бывшая невеста Эберта. Эберт так крепко стиснул мою руку, что я чуть не вскрикнула от боли. А Лили обвела взглядом зал, на мгновение задержалась на нас, недобро улыбнулась и произнесла:
– Добрый день, господа. Сегодня я здесь, чтобы представить новую разработку исследовательской лаборатории «Авенис», которую возглавляю последний месяц.
Лили возглавляет исследовательскую лабораторию? Что-то мне это не нравится. Зачем? Зачем проклятийнице какие-то исследования? Спросить бы Эберта, но он словно забыл, где находится. Его лицо медленно теряло краски, а ладони становились все горячее. Нет, только не сейчас! Проклятие среагировало на близость Лили? Что делать?
Я даже не слушала, что она говорит. Но
