Ему понравилось то, каким беззащитным был Кроули во сне. Понравилось заботиться о его комфорте. Понравилось то, как рефлекторно слегка прогнулась поясница спящего, когда ремень начал скольжение. Ангел расстегнул пуговицы на манжетах рубашки, и внезапно захотелось расстегнуть рубашку целиком. Хотелось притянуть Кроули так близко к себе, чтобы даже воздух не мог проникнуть между их телами. Хотелось заботливо накрывать пледом каждую ночь. Так, как хотелось уже слишком давно, но было бы слишком непривычно.
Обязательно нужен новый удобный диван. Жаль, что поставить его некуда. Вздохнув, ангел решил с утра приобрести несколько книг о растениях. Для начала. Придётся поработать над собой, чтобы так долго сдерживаемая забота о Кроули вошла в привычку.
***
Несмотря на вечно преследующий страх кары небесной, Азирафаэль всегда находил огромное удовольствие от встреч с Кроули. Тот был и приятным собеседником, и отличным слушателем. Хотя насчёт слушателя ангел был не вполне уверен, особенно в последнее время.
Тысячи раз (и, возможно, это даже не преувеличение: шестьдесят веков — не шутки) во время беседы он встречал немигающий и немного задумчивый взгляд золотых глаз, иногда чувствовал его из-за очков, и ему почему-то казалось, что мысли демона очень далеки от предмета обсуждения. А после неАрмагеддона Кроули вообще стал непредсказуемо засыпать, стоило Азирафаэлю отвернуться или отойти за чем-нибудь. Это было странно, но, вероятно, в тот день демоном было потрачено слишком много сил, и он всё никак не мог восстановиться. Это был знак доверия. По крайней мере, Азирафаэль объяснял это для себя так.
А Кроули решил просто не уходить из книжной лавки, пока ангел его не выгонит. Если выгонит. Он не хотел теперь даже на мгновение покидать Азирафаэля, но чувствовал иногда, как тот превращается в комок нервов в его присутствии, и не хотел доставлять ему лишний дискомфорт. Тогда он просто уходил. Он уговаривал себя, что растения сами себя не польют, вкусняшки (и вино, почти смертельные для людей дозы) себя не купят, а души не наполнят Ад. О последнем Кроули, правда, думал скорее по привычке и всё реже с каждым днём.
***
Увидев лавку Азирафаэля в сороковых впервые после долгого перерыва, Кроули подумал, что она превратилась в филиал Ада. Азирафаэль хотел тогда поблагодарить его за спасение, и самым доступным способом стало приглашение на бутылочку-другую-третью вина. (Славный вечер со старым другом, по которому он впервые тосковал. Почти век поисков. Почти век отчаянной скуки. Им необходимо было обсудить бесчисленное множество вещей. Кроме тех, которыми ангел действительно хотел поделиться, но не мог.)
Как и в Аду, в лавке ангела всё стало так же завалено неровными стопками книг (их было гораздо меньше сотню лет назад), здесь было ужасно тесно (буквально лабиринт: ангел вообще их разбирает?) и при этом страшно тронуть хоть что-нибудь (вдруг развалится?). С другой стороны, отсутствовали всегда раздражавшие в Аду плакаты на стенах. Хоть на том спасибо. С первым же лучом солнца, чиркнувшим его по носу, Кроули понял, насколько ошибался в своих ассоциациях.
Демон не слишком любил читать. Он привык, что самое свежее он узнаёт из газет или в питейных, самое важное ему рассказывает ангел, а самое интересное уже пару-тройку десятков лет (ему персонально — последний десяток) показывает синематограф. Но сами книги… Это ведь деревья. Каждая книга состоит из частиц многих деревьев, и, если прислушаться, то они всё ещё поют на ветру. Кроули любил деревья, особенно, когда те болтали друг с другом в саду. Он даже думал когда-нибудь вновь начать выращивать свои — не деревья, конечно, деревьям нужен простор, а Кроули уже давно городской житель — но определенно ему нужны растения.
Весеннее солнце быстро заполняло магазин, и Кроули вдруг ощутил это дыхание, этот танец деревьев, услышал их шёпот. Почти как в Саду. Почти как дом. И Азирафаэль, такой сияющий и счастливый, в золотистом кружении пылинок. Смотрит на него пьяным (нежным или только показалось?) взглядом ореховых глаз. Его дом. Там, где его ангел. К этому моменту они уже были погружены в уютное молчание уже минут десять, и Кроули посчитал, что будет лучше уйти, пока не родился новый разговор, пока он не растаял, пока он не остался навсегда. Неправильное время.
Из головы не уходил взгляд ангела, тёплый, задумчивый, немного растерянный и, если это не просто игра воображения, нежный и любящий. Кроули знал, что этой ночью к нему вновь придут сны (великолепные, волнительные, оставляющие к утру липким живот), из-за которых ему некоторое время будет неловко видеться с Азирафаэлем. Сны вот уже двух тысяч лет.
***
Прошло 64 дня и 7 часов со дня неАрмагеддона. Кроули, прервав уютное молчание, наконец, решил задать вопрос Азирафаэлю.
— Послушай-ка,— ангел вздрогнул, как будто вынырнув из глубины своих мыслей. — Это ведь декабрист у тебя на окне, так?
Вопрос был не тот, но надо же было как-то начать. Надо же было хоть когда-нибудь начать.
— О, ты заметил! Он здесь живёт уже три дня.
На самом деле, Азирафаэль тоже хотел задать важный вопрос, но не знал, как к нему деликатнее подойти. Было страшно обмануться в ожиданиях и лишиться дружбы. Неожиданно, демон сам ему помог, почему-то сердито прошипев: “Откуда бы, ведь я здесь не живу”.
В этот момент Азирафаэль понял, что, более правильного момента и более удачного разговора может и не случиться. В ближайшие лет сто уж точно.
— А ты… Ты хочешь?
Кроули быстрым движением вынул из внутреннего кармана пиджака очки и чуть ли не со щелчком накинул их на глаза. Неужели Азирафаэль сам предлагает ему разделить свой дом?
— Жить у тебя?
— Ну что ты, дорогой мой! Здесь я даже не смогу поставить для тебя удобный диван, — Азирафаэль на мгновение подумал, что это прозвучало слишком смело и немного неправильно, но было уже поздно отступать. — Или даже нормально организовать спальню, моя тебя вряд ли устроит. Ведь ты здесь ночуешь уже сколько? Месяц?
Кроули чуть слышно буркнул:”Два”, а затем добавил уже громко:
— Мне нравится этот диван, на нём почти удобно спать.
Почти. “Его надо перенабить”, — подумали оба.
Азирафаэль слегка потянул за полы жилета, изображая, что поправляет его, хотя этого совершено не требовалось, а Кроули был рад, что вовремя сообразил надеть очки. Он чувствовал себя странно. Живот затвердел, во рту было непривычно сухо, и демон точно знал, что сейчас его радужка залила глаза
