— Я решил начать с растения, — Азирафаэль сделал небольшую паузу, — чтобы ты чувствовал себя здесь комфортнее.
— Приручаешь что ли? — фыркнув, перебил Кроули, отмечая, что голос всё-таки не дрожит, как он опасался. Его переполняла радость, он даже думал, что начнёт светиться. Он не ожидал, что понадобится меньше ещё шести тысяч лет после неАрмагеддона, но и не хотел торопить. Это было бы абсолютно неправильно.
— Не совсем. То есть, совсем нет. Но, в целом, ввиду последних обстоятельств, — ангел опустил глаза и нервно сцепил пальцы в замок на колене. — Ты не хотел бы подумать, можем ли мы жить вместе? Где-нибудь. Наверное.
Вместо ответа Кроули залез в карман ужасающе узких джинсов и вытянул оттуда телефон, который не должен был туда поместиться по законам физики.
— Что ж, ангел, давай поищем нам дом.
========== Часть 2 ==========
Конечно, Азирафаэль отказался прямо сразу искать дом. Под полупритворное фырканье Кроули он предложил сначала продумать их нужды, а потом уже искать. Всё лучше, когда есть план. В идеале ещё и запасной. Увлёкшись мыслью, Азирафаэль привстал вместе со стулом, подвинулся на фут и оказался за своим бюро. Среди кучи бумаг нашлась одна свободная от записей, только со старым следом от кружки.
Азирафаэль отлично умел планировать самые разные вещи. Порядок был его стихией. Но вот ведь вечная проблема: Вселенная состоит из хаоса, который порождает возможность неудачи буквально на каждом шаге. Непостижимо. А если уж всё пойдёт, как задумано, это непостижимо вдвойне. Вариативность всегда нервировала Азирафаэля, поэтому его планы всегда были бесконечно разветвлёнными, но всё равно не могли покрыть все провалы.
— И каков план? Ты сам всё придумаешь, пока я буду допивать вино, или я тоже могу принять участие? — Кроули не только не встал с дивана, но и, пожалуй, даже растёкся по большей площади. По-видимому, телефон всё-таки частично подчинялся законам физики и мешал полному расслаблению, находясь в кармане.
— Конечно, дорогой мой, тебе нужно участвовать. Ведь это должен быть наш дом.
— Тогда осовременься немного и присоединяйся к нам для планирования, — Кроули поёрзал, изобразив, что освободил для ангела немного места.
— “К нам”? — брови Азирафаэля взлетели и почти столкнулись в непонимании.
— Ну, ко мне, вину и телефону, — очки сползли на переносицу, а затем были сняты и брошены на подоконник к декабристу. Самое сложное уже позади, не так ли?
***
Все силы Рая! Азирафаэль совершенно невыносим! Он ведь такой умный (даже заметил, что они друзья, ага), так почему же он настолько отстраняется от всего, что не прошло хотя бы полувековую проверку временем?! Вместо того, чтобы сразу заняться делом, приходится начать с разбора самых базовых вещей. Как пользоваться “Заметками”, например. Или почему кнопки не прожимаются, а телефон реагирует на прикосновения.
Впрочем, ангел был правда умён и довольно быстро разобрался: смартфон действительно его заинтересовал. Особенно ему пришёлся по душе голосовой набор текста, позволивший быстрее переносить полёт мысли в телефон. Но с Сири он может познакомиться и попозже, а то будет слишком много впечатлений за один день.
В какой-то момент воодушевлённый Азирафаэль даже выхватил смарт из рук Кроули. Смазанное прикосновение пальцев — но на что ещё можно рассчитывать, если с тобой обычно держатся на расстоянии фута (как приличная барышня семнадцатого века, право слово). Сейчас, однако, Азирафаэль был настолько увлечен планами и занятной игрушкой, что не обращал внимания ни на то, как близко они сидят (плечо к плечу, колено к бедру), ни на то, насколько напрягся всем телом демон. Последний не ожидал, насколько несправедливой оказалась его мысль про футовую дистанцию.
***
Вообще говоря, Азирафаэль несколько переосмыслил своё отношение к миру после неАрмагеддона. Нет, неправильно. Азирафаэль кардинально сменил точку зрения и расслабился.
С начала времён на каждом собрании в Раю рассказывали о природе демонов: коварной, порочной, злобной, уничтожающей. Демоны не способны к эмпатии, к заботе, к любви, как утверждал Гавриил. Но один определённый демон точно имел склонность к заботе. По крайней мере, об одном определённом ангеле.
Долгое время Азирафаэль пытался убедить себя, что Кроули просто пытается искусить его во имя пополнения рядов Проклятых. Даже немножко поддавался искушению тогда, когда считал это безопасным (ничего ведь дурного не случится от пары бокалов вина или от лишнего персика, или от прогулки под звёздами, так?). К тому времени, которое люди стали потом назвать Новой Эрой, он подумал, что, возможно, демон просто получает удовольствие от его общества. Им всегда было, что обсудить: и люди придумывали что-то новенькое, и работа оставляла желать лучшего. Азирафаэль так увлёкся, что только к елизаветинской эпохе заметил, что любит Кроули совсем не так, как всех остальных существ, больших и малых.
Небесные брошюры, тем не менее, выходили всё так же регулярно, заставляя колебаться между двумя равносильно правильными и желанными сторонами. Приходилось огораживаться от всего: от Рая, от Кроули, от самого себя. Выходило плохо, топорно, неправильно. Постоянно потряхивало от внутреннего дисбаланса. Только после неАрмагеддона ангел перестал убеждать себя в наличии хотя бы остатков чего-то общего с бывшими коллегами и позволил себе задуматься о действительно важном.
А важно было то, что Кроули всё ещё был рядом, помогал ему и поддерживал. Всегда был. Всегда тянулся к ангелу — взглядом, плечами, незаконченным движением руки. Азирафаэль знал за собой отчаянное стремление к другу, отмечая у себя в голове, что его руки опять направлены в сторону демона. Что все его мысли — о демоне. Мысли самого разного сорта. До неАрмагеддона он изредка позволял себе надежду на взаимность чувств, но на практике приходилось себя одёргивать, сдерживать, чтобы не сближаться с “коварным созданием”, не раскрывать себя и не навредить случайно им обоим. Теперь он мог не беспокоиться о подобном, а распланировать приведение себя в порядок.
Вот уже два месяца во время бесед в общественных местах Азирафаэль мог не сканировать местность на наличие других ангелов, мог не думать о демонических планах “врага” и вполне себе даже мог позволить свободно откинуться на спинку скамейки во время прогулки, иногда отмечая невесомые касания руки самого близкого ему существа. Он с огромной радостью принял новые правила игры. Ведь они были такими приятными, приближали его к мечте последних пяти столетий.
Он ощущал себя плотно набитым мечтой об их жизни на двоих без удушающего контроля начальства, без бесполезных заданий. Только они и эта бесконечно интересная жизнь, наполненная выдумками людей. Теперь, после неАрмагеддона, он был твёрдо уверен (хотя с начала времён он упорно внушал себе обратное), что демон считает себя не конкурентом, но другом. Это вселяло надежду.
