торчал вверх. Молодой оратор возбужденно жестикулировал, все более увлекаясь:
— …Поэтому я совершенно не согласен со статьей Врустема Рахитова в журнале «Бланка-Ривер». Журнал это, кстати сказать, литературно-краеведческий, вовсе не философский. Я удивляюсь, как могла там появиться эта дремучая статья. Версия у меня одна — это зондаж, проверка реакции общества на попытку ввести в школах урок «закона божьего».
— Да не «закона божьего», а «основ религиозной культуры»! — крикнул кто-то с места.
— О нет, не с позиций культуры это будет изучаться! Не с позиций истории или филологии, как нас хотят уверить! — возразил Артур с юношеской горячностью — Да, учитель литературы может рассказывать сказку о ковре-самолете или золотой рыбке. Но он не пытается убедить учеников, что эти чудеса были на самом деле. И не пытается из них делать научные, философские, политические выводы. Он прекрасно знает сам, и передает слушателям, что предмет его рассказа — вымысел. Такое преподавание вполне честно.
— Сказка тоже вещь полезная! — послышалось из зала
— Я не спорю. Сказка полезна на своем месте. Она не только развлекает. Часто она и побуждает к мечте, способствуя прогрессу. Сказка о ковре-самолете побуждала изобретать настоящий самолет. Все этот так. Но ложь и подлость начинаются тогда, когда мифы и сказки выдают за истину! — голос Новикова зазвенел от негодования — В этом коренная разница между сказочником и жуликом! Кто выдает мифы за научную истину, кто на полном серьезе рассказывает детям о превращении воды в вино, оживлении мертвых, создании мира из ничего за пару дней — тот обманывает школьников, калечит их психику. Только мошенники наживаются, выдавая миф за правду. Только жулики и негодяи используют религиозные мифы для политического господства. А кто строит на явном абсурде философскую концепцию — тот лжеученый! Впрочем, это может быть и обманутый. Но если речь идет о преподавателе такого «предмета» — это чаще всего обманщик. Профессиональный лжец!
— Извините — возразил голос из зала — Вы их так уверенно обвиняете в обмане… Можно подумать, вам известна абсолютная истина. Вы сначала докажите, что бога нет…
— Вовсе не я должен что-то доказывать — азартно возразил Артур — Это ведь Рахитов пишет, что его предмет научный! Выходит, он утверждает правоту священных книг. Вот и пусть докажет ее! Бремя доказательства лежит на том, кто выдвинул тезис. Это вы прочтете в любом учебнике по логике.
— Ну, Рахитова тут нет. Он избегает публичных дискуссий — с дальней скамьи подал голос Клигин. Готовясь примкнуть к повстанцам, журналист решил подстраховаться: гласно выступить против молодого атеиста. — Я, как член редколлегии журнала «Бланка-ривер», считаю своим долгом взять под защиту нашу редакционную политику.
— Вашу реакционную политику — передразнил Артур.
— О, нисколько… — откликнулся Клигин — Я сам скорее агностик. То есть я не отвечу ни «да» ни «нет» на вопрос о боге. Вы знаете мою позицию, я тут часто выступал. Но все же, за отсутствием Рахитова, возьму на себя смелость с вами поспорить. Вам это тоже будет полезно. Рахитов бы вам сказал: «у каждого здания, камушка, цветка, действия — есть какая-то причина. Так неужели у нашей Вселенной и у законов природы нет первопричины?»
— Но ведь Вселенная, в отличие от камушка и цветка, бесконечна в пространстве и времени. — откликнулся Артур — «Причина» есть лишь у конечных, временных вещей: до них ведь что-то было. А вечная материя не имеет ни причины, ни конца, ни начала…
— О, здесь вы уже сами начинаете утверждать. Значит вы должны и доказывать. — уверено произнес Клигин — Чем вы докажете, что у вселенной нет начала, что она не создана, что у нее нет первопричины?
— Ладно, я не буду этого утверждать — улыбнулся Артур — Лучше я у вас спрошу: если причиной был бог, то кто создал бога и что было до него?
— Хм… — в свою очередь задумался Клигин, и под общий смех произнес — Но ведь бог существует вечно и не имеет ни конца ни начала…
— Вот видите! Теперь утверждаете опять вы. Причем голословно. Доказать этого вы не можете. И не логичнее ли предположить, что вечно существует материя, которую мы видим и ощущаем — а не бог, которого мы не видим?
— Может быть… Но у меня есть другие доводы. Я вот краевед и большой любитель природы. Восхищаюсь ее красотой, слаженностью. Идеальной приспособленностью животных и растений. Хочу спросить вас: разве могла эта гармония возникнуть сама про себе, путем эволюции? А не создан ли мастером этот точный механизм, где все целесообразно и гармонично?
Кое-кто из присутствующих одобрительно кивнул. Девушки на задних партах перестали шушукаться — их увлекло состязание спорщиков. Все ожидали, что ответит Новиков на неожиданный аргумент краеведа.
— Точный механизм? — ухмыльнулся студент — Гармония? Да где же в природе гармония? Мы видим безумное расточительство жизней! Из миллионов икринок, личинок и семян вырастает лишь одна, остальные гибнут. Это что, экономно? Целесообразно? Я уж не говорю о войнах, фашизме, заразных болезнях… О страданиях миллиардов живых существ… Где здесь благодать и целесообразность? А разве бури, грозы и сейсмические катастрофы наказывают только грешников? Никакой избирательности в них нет. Ни тени логики и справедливости! А вы говорите о гармонии…
— Ну, Рахитов бы ответил, что небесная справедливость выше нашего понимания.
— Если она выше людского понимания, как она может быть моральным законом? И вообще, почему в разные эпохи мораль у людей разная? — Новиков перешел в атаку — Ведь заповеди-то всегда одинаковы. Ну а мораль? В первобытном обществе — одна, в рабовладельческом — другая, сейчас — третья. Разве есть у человека врожденное моральное чувство? Где была «врожденная мораль» у работорговцев и фашистов? История говорит об одном — нет морали вне общества и вне природы. Совесть воспитывают, а не получают в подарок от небесных сил. И в каждую эпоху ее воспитывают по-разному.
— О, вы уже спорите о сознании, не о природе…
— А как спорить о природе с теми, кто признает существование чудес, вопреки законам сохранения массы и энергии?! — возмущено воскликнул студент — Если бы что-то подобное написал инженер в проекте технологической установки, его бы поганой метлой выгнали с должности. Где эти чудеса, скажите мне? Почему они не происходят сейчас? А если происходят — где доказательства? Только не надо о самовозгорании свечей, пропитанных раствором фосфора в сероуглероде! Об этом я могу узнать из курса химии. Хватит морочить людям голову жалкими балаганными трюками!
Часть публики зашикала — слова студента показались ей излишне резкими, непочтительными. Этим настроением воспользовался опытный Клигин.
— Я попросил бы вас быть повежливее — ответил он с ледяной корректностью — Не забывайте, я взялся отвечать за отсутствующего Рахитова. Сам я законы природы признаю, и трюками никого не дурачу.
— Извините, Валентин — склонил голову Новиков — Увлекся. Со мной такое бывает…
— Нехорошо, молодой человек. Держите себя в руках. А то все подумают, что бог точно есть — больно горячо вы на него обрушились …
Замечание Клигина вызвало смех в зале. Новиков почувствовал, что мнение собравшихся оборачивается не в его пользу, и бойко возразил:
— Да я не на него обрушился, а на выдумки о нем! Потому что считаю их ложными и вредными. Мало ли какие выдумки могут быть в сознании? Это еще не значит, что их предмет существует в жизни. Допустим, дикари верят в Великого Зайца — может, мне и его признать существующим? Или вот в сказке козленок превращается в человека… Почему я должен этому верить? А ведь сказки в священных книгах — столь же нелепы. Этим сказкам уже тысячи лет. У других народов были другие сказки — почему бы в них не верить? И вообще, сто таллеров «в сознании» — это одно, а в кармане — совсем другое!
Последняя реплика вызвала смех в зале.
— Хм… — откликнулся Валентин Клигин — В сознании тоже есть какая-то… энергетика, как сейчас говорят.
— Разве мысль это энергия? — возразил Новиков — Разве вы заряжаете бумагу энергией, когда на нее что-то записываете? Вы лишь меняете ее оптическую структуру. Мысль — это информация, а вовсе не энергия. Надо быть точным в терминах. И вообще, вы уклонились от религии в какой-то темный оккультизм.
