Учения прошли штатно. Ветераны отработали лихо, молодёжь тоже, считай, не подкачала. Из всего нового пополнения нашлось только три «морально нестойких товарища», которые при приближении грохочущей бронированной машины сиганули из окопчика и дунули от них со всех ног, дико вопя, бросив оружие и теряя на ходу предметы снаряжения. В чувство их привели быстро, прямо на месте проведя комсомольские собрания и вкатав каждому по «строгачу». После чего самоходчики «проутюжили» их ещё по три раза. В первый – рядом с провинившимися в окопчике лежали их командиры отделений, а второй-третий они уже отработали сами. И пропустили их над головой и прилежно швырнули деревянные чурки, обозначавшие «РПГ-6», в заднюю стенку самоходки. Да и расчёты РПТР как ротного, так и батальонного звена тоже удалось немного потренировать. Если не в стрельбе, боеприпасы для нового оружия пока были едва ли не на вес золота, так хотя бы в занятии и смене позиции, а также в прицеливании и сопровождении целей…
Информацию о том, что отдых заканчивается, принёс Василич. После разгрома «Сталинского котла» старшина обзавёлся автотранспортом. Французским грузовиком «Delahaye». Ну да там после немцев той техники осталось – многие тысячи. И если массовые немецкие грузовики типа того же «Опеля Блитц», «Мерседесов» и «MAN» различных модификаций, да и даже массовые французские типа «Рено» и «Ситроенов» тут же забирались трофейщиками, то вот насчёт всякой нестандартной мелочи они не сильно заморачивались. Ибо мороки с ней было больше, чем пользы. Вот старшина и подсуетился. А Сашке, который тогда ещё был ротным, удалось оформить новое приобретение как «временно мобилизованный транспорт». Не совсем законно, конечно, но всем было понятно, что после короткого передыха их бросят в наступление. Так что любое увеличение мобильности было в тему. Поэтому и вышестоящее командование также закрыло на это глаза. Тем более что подобное «расширение штатов» отнюдь не ограничилось одной только их ротой… Как бы там ни было – кроме выгод, старшина приобрёл на свою голову ещё и приличный геморрой. Потому что, во-первых, никаких автомобилей в стрелковой роте по штатам было не положено. Так что, соответственно, снабжения на машину не выделялось. А во-вторых, сама машина была совершенно незнакомой, и не то что на вооружение РККА никогда не принималась, но и в вермахте оказалась не сильно распространённой. Так что если с топливом и маслами вопрос ещё можно было как-то порешать – обменять, там, у автомобилистов на портянки, тушёнку, спирт или ещё какие нужные в хозяйстве вещи, то вот поиск запчастей и расходников превратился для старшины в нескончаемую головную боль. Поэтому он пользовался малейшей возможностью законтачить с транспортниками в надежде на то, что у них можно будет разжиться если не оригинальными запчастями, то хотя бы подходящей заменой. Так что, когда Василич вечером ввалился по старой памяти в выделенную Сашке, как офицеру управления батальона, мазанку с сообщением о том, что «приказ пришёл» и «завтра выступаем», – старший лейтенант этому совсем не удивился. Известно же, что, хотя всё всегда первыми узнают связисты, тыловики, к которым относились и автомобилисты, от них никогда особенно не отставали.
– И куда?
– Вот с этим вопрос, – с сомнением произнёс старшина. – Говорят, что в Венгрию.
– С какого это в Венгрию, – удивился Сашка. – Мы ж на границе с Румынией стоим?
– Вот и я как-то сомневаюсь, – согласно кивнул Василич. – Но говорят… Вроде как этот их… как его… ну который адмирал без моря… чего-то там с Гитлером не поделил. И тот велел его арестовать, а в страну ввести немецкие войска. А кто-то из венгров вроде как восстание поднял. Даже город какой-то захватили. Название у него такое дурацкое ещё… Дебилин-сын, что ли? Вот им на помощь и пойдём.
– Хм, – Сашка задумчиво потёр лоб. Дебилин-сын? Действительно дурацкое. Нет, понятно, что Василич его просто неправильно запомнил, но никаких ассоциаций у него в голове не возникло. Он вообще из венгерских городов помнил только Будапешт. И то потому, что столица!.. После чего со вздохом сдёрнул со стоящих у кровати сапог портянки, закрученные для просушки вокруг голенищ, и принялся обуваться. Хоть приказа пока и нет, но если не хочешь завтра, когда его получишь, бегать как угорелый – кое-что стоит сделать уже сейчас…
До венгерского города Дебрецен их батальон добрался одним из первых. И очень вовремя. Потому что к тому моменту как их эшелон втянулся на пути Дебреценского вокзала, на окраине города уже вовсю шли бои с наступающими немцами. Венгры пока держались, но немцы явно продавливали. И вообще, оборона не рухнула только потому, что прошлым днём сюда удалось перебросить по воздуху два батальона десантников и половину ИПТАПа из состава Второго Украинского фронта. Половину, потому что противотанкисты, так же как и они, были выведены из боя на переформирование, но получить пополнение так и не успели. Так в половинном составе их сюда и отправили… Но это Сашка узнал уже гораздо позже. А по прибытии их отогнали на один из боковых путей и приказали быстро разгружаться. Мол, на подходе новые эшелоны, так что давай-давай и без вопросов – не до тебя сейчас. Вследствие чего на разгрузке тут же образовался такой бардак, что задёрганный старший лейтенант Чалый уже через полчаса наполовину выпал из реальности. Вследствие чего Сашка, когда кто-то дёрнул его за рукав и прокричал нечто странное, даже не сразу понял, что это к нему обращаются:
– Кедвес бизтос ур! Кедвес бизтос ур!
– А? – старший лейтенант озадаченно развернулся.
Сбоку от него стояла какая-то девчушка и, ухватив его за рукав, что-то тараторила на венгерском, параллельно тыкая рукой куда-то в сторону городских кварталов, но при этом явно не туда, откуда доносились звуки боя.
– Это чего она хочет? – недоумённо поинтересовался командир третьей роты старший лейтенант Кумушкин, с которым они как раз обсуждали, как разгрузить миномёты и РПТР его взвода огневой поддержки. Уж больно неудачно оказался приткнут вагон, в котором они располагались.
– Не знаю. Я ж по-венгерски ни бум-бум, – досадливо сморщился Сашка. Девушка, похоже, тоже поняла, что ничего не получается. Потому что отпустила Сашкин рукав и боднула его сердитым взглядом. А потом топнула ногой и резко отвернулась, едва не хлестнув адъютанта батальона по лицу двумя толстыми косами, в которые были убраны её роскошные волосы.
– И что делать будем? Явно же что-то серьёзное сообщить хотела. Вон как сердится, – явно любуясь девушкой, поинтересовался Сашка. Девушка же, услышав речь, снова повернулась к Сашке и, ещё раз боднув его сердитым взглядом своих
