– Неметек! Отт! Джере иде!
– Знаешь, – задумчиво произнёс старший лейтенант Чалый, – мне почему-то кажется, что она говорит, что там немцы. И что они выдвигаются к вокзалу. Так что вот что – вышли-ка ты в том направлении разведку. И лучше с радистом. Ну чтобы, если чего, – мы бы побыстрее узнали. А ещё давай организуй на том направлении заслон. Кварталах в двух. Ну, на всякий случай… А я пока комбату доложу.
Кумушкин бросил задумчивый взгляд на Сашку, потом на девушку, после чего кивнул и, развернувшись, двинулся в направлении своей роты. Сашка же отыскал взглядом Гошу Завгулидзе, который после ухода на повышение капитана Кашкаева стал командиром роты огневой поддержки батальона, и, энергично махнув ему рукой, двинулся навстречу.
– Вот что, Гоша. Давай-ка разворачивай свои миномёты прямо на платформе. А бронебойщикам скажи – пусть подтягиваются ко мне. Я им укажу, где занимать позиции. Похоже, немцы на подходе.
– Прорвались?
– Не знаю, но больше похоже, что обошли… Ну да ежу понятно, что вокзал им нужно брать в первую очередь. Если они хотят не допустить подхода к защитникам города наших подкреплений.
– Понял, – Гоша резко развернулся и почти бегом кинулся к своим, а Сашка торопливо раскрыл планшет и уставился на карту. Кстати, единственную в батальоне. Карт города и его ближайших окрестностей им на батальон выдали всего один комплект. И комбат велел забрать его Сашке.
– Ну а кому ещё как не моему начальнику штаба? – добродушно усмехнулся капитан Бабич. – А ротные потом кроки с неё сделают…
– Итт ес итт, – тонкий девичий пальчик, протянувшийся к карте, ткнул в пару мест на карте, а звонкий девичий голос пояснил: – Танкок. Сок.
Сашка, решивший было, что девушка, добившись своей цели, оставила их, отправившись по своим делам, и потому не ожидавший подобной помощи, покосился на девушку и нервно улыбнулся.
– Э-э-э… спасибо, – он покосился на отметки, сделанные ухоженным девичьим ноготком, после чего осторожно спросил: – Танки?
– Танкок, – согласно кивнула девушка. И снова что-то прощебетала на венгерском.
– Ага, – кивнул старший лейтенант Чалый и, развернувшись, бросился к комбату…
Они почти успели. Почти… Когда немецкие танки, ревя моторами, вывернулись из-за дальнего угла и, грохоча необрезиненными катками, двинулись вперёд, на ходу сбрасывая с брони панцергренадёр, батальон уже практически закончил оборудование своих позиций. Хоть каких-то. Потому что окопы посреди площади, покрытой крупной гранитной брусчаткой, увы, выкопать невозможно. А мешков с песком у них не было. Ну откуда они могли взяться у только что разгрузившегося батальона? Так что пришлось довольствоваться лишь тем, что было под рукой, – рекламными тумбами, старыми шпалами, небольшое количество которых обнаружилось на задах вокзала, чугунными ограждениями, воротами, массивной мебелью и всем таким прочим. Отчего прикрытия получились весьма хлипкими. И не все из них удалось закончить. Вследствие этого первую баррикаду немцы снесли, даже не притормозив. Но безнаказанным это не осталось. Кто-то из бойцов, занимавших позиции за проломленной баррикадой, не растерялся, и в угловато-обтекаемую коробку совершенно незнакомого немецкого танка (у Сашки при взгляде на него сразу же засосало под ложечкой – вот они, те, о которых в памятке…) полетело несколько гранат. Но незнакомый танк это отчего-то не остановило. Три вспышки, полыхнувшие на броне, казалось, никак ему не повредили, лишь добавив броне подпалин. Похоже, гранаты не смогли нормализоваться на покатой броне незнакомой машины, и кумулятивные факелы ушли по касательной. Так что немецкий панцер лишь взревел двигателем и немного крутанулся на месте, брызнув в стороны кровью и плотью попавших ему под гусеницы бойцов. После чего повёл орудийным стволом и гулко выстрелил, сразу же заткнув пулемёт, который буквально за три минуты до этого удалось втащить на крышу здания вокзала. Тот замолк, и сразу после этого спрыгнувшие ранее с брони панцергренадёры, которых уничтоженный пулемёт до этого сумел прижать к земле, резво поднялись и, коротким броском преодолев три десятка метров до разрушенной баррикады, после короткой схватки уничтожили там всё живое. А из-за угла выворачивались всё новые и новые машины, с которых спрыгивали десятки новых панцергренадёров. Причём двигались они как раз по той улице, по которой Кумушкин отправил разведку. И от которой до сего момента не пришло ни единого звука…
– О-ё… эсэсманы, – испуганно выдохнул кто-то сбоку. А затем чуть левее, где располагались позиции взвода ПТР роты огневой поддержки батальона, послышался хлопок и сразу ещё один, после чего в сторону немецких танков устремились две яркие «кометы».
– Взжих…
– Рикошет! – простонал тот же голос.
– Взжих…
Сашка зло стиснул кулаки. Лобовая броня новых немецких танков располагалась под таким углом, что снаряды новых РПТР просто отрикошетили от неё. Эх, в борт надо было бить, как из старых ПТР, ну или в башню. Так нет, в лоб звезданули – попав под очарование цифр бронепробиваемости и не задумавшись обо всём остальном. Ну да кто ж знал-то! Первый раз из нового оружия в бою стреляли… И эти выстрелы тут же привлекли внимание немецких танкистов. Вследствие чего длинные стволы их танковых пушек поползли в сторону, наводясь на новые цели.
Сашка обмер, а затем развернулся и, надсаживаясь, заорал:
– Перепелица – за вокзал! За вокзал давай – ходу, ходу! – после чего сорвался с места и тоже рванул в сторону здания вокзала. Не обращая внимания на столбы взрывов, уже через пару мгновений густо накрывшие позиции бронебойщиков.
– Значит, так, – тяжело дыша, торопливо начал он, проскочив здание вокзала и добежав до чудом спасшихся бронебойщиков, – сколько у тебя осталось расчётов?
– Семь, – так же тяжело дыша, выдохнул командир взвода ПТР. – Остальных накрыли, суки…
– Понятно. Берёшь в прикрытие взвод и всё отделение станковых пулемётов из первой роты, и лезете на крыши. В лоб уж больно опасность рикошета большая, а с крыши в самый раз будет – почти под прямым углом к броне стрелять будете! Но огонь открываете, только когда ваше прикрытие полностью займёт позиции и изготовится. Полностью! Иначе вас после первого же выстрела панцергренадёры влёт выбьют – опомниться не успеете. А мне надо, чтобы вы все танки на ноль помножили. Потому что иначе они уже нас на ноль помножат…
– А успеем?
– А ты поторопись, – раздался из-за спины Сашки голос комбата, заставив его слегка покраснеть. Действительно, чего он тут раскомандовался – комбат же есть. Но тот никак не отреагировал на самоуправство своего подчинённого, а наоборот, ещё и поторопил: – Ну что стоите, сынки, – бегом, бегом…
Они выжили. Хотя от батальона осталась, дай бог, треть. Но к концу боя широкая привокзальная площадь была густо покрыта телами эсэсовцев, до последнего пытавшихся ворваться в здание вокзала, а компанию им составили семнадцать дымных чадящих костров, в
