– И что пишут? – поинтересовался тот, нагло приподняв крышку кофейника и принюхиваясь к его содержимому. – Оо, ты разжился натуральным кофе? Откуда?
– Там больше нет, – огрызнулся Шнауцен, после чего решил перевести тему. – Ничего нового. Всё те же трудности с продуктами. Теперь, кроме балканских продуктов, с которыми начались перебои после того, как красные прорвались в Венгрию и Румынию, стало совсем не достать прованского масла. Кроме того, опять начались бомбёжки. Хотя пока не слишком успешные. Англичане и американцы пытаются повторить успехи русских в нанесении ударов по важным объектам, но пока у них не очень получается. После бомбёжек красных Гитлер заставил Геринга усилить противовоздушную оборону рейха, вследствие чего даже русские отказались от дневных бомбардировок, да и вообще, последнее время старались не соваться на территорию рейха. А эти идиоты полезли днём. Да на те объекты, которые красные уже однажды бомбили, – подшипниковый завод в Швайнфурте и авиазавод в Регенсбурге. Так что… Геббельс утверждает, что во время налёта было сбито восемьдесят процентов принимавших участие в налётах тяжёлых бомбардировщиков.
– Врёт! – категорично заявил обер-фельдфебель.
– Скорее всего, – пожал плечами Шнауцен. – Но сбили действительно много. В Берлине устроили «парад пленных», проведя по Курфюрстендамм экипажи сбитых «летающих крепостей» и «Ланкастеров», так по радио говорили, что колонна растянулась чуть ли не на километр!
– Ну-уу… всё равно, думаю, врёт! Сам помнишь, что он рассказывал про бои на нашем фронте… Да и не факт, что всех их сбили именно во время этого налёта, – слегка сдал назад Краузе. – А с заводами-то что? Разбомбили или нет?
– Разбомбили, но, говорят, не сильно. Геббельс заявляет, что уже через месяц производство будет полностью восстановлено, – гауптфельдфебель снял с огня кофейник и принялся осторожно наливать драгоценный напиток в приготовленную фарфоровую чашку, которую он возил с собой специально для этого. Это эрзац из желудей можно пить из обычной алюминиевой кружки. А настоящий кофе требовал к себе уважения.
– Врёт! – снова повторил обер-фельдфебель, завороженно смотря на манипуляции Шнауцена. А когда тот закончил, так и не предложив приятелю присоединиться, насупился и заявил:
– Завтра, скорее всего, в бой пойдём…
– Кхех… – гауптфельдфебель, только-только сделавший маленький глоток, едва не подавился. – Кха… Как это? Ты же говорил, что нас выводят в Польшу.
– Русские очередной раз прорвали оборону. Так что нам поставлена задача помочь остановить прорыв и не дать красным устроить новый «Сталинский котёл». Только уже для группы армий «Центр».
Шнауцен несколько мгновений молчал, напряжённо размышляя, после чего сделал аккуратный глоток и спросил:
– А они смогут?
Краузе усмехнулся.
– Ну, мы с тобой, конечно, те ещё генералы… но, как мне кажется, не смогут, – и он замолчал, уставившись на огонь. Гауптфельдфебель некоторое время тоже молчал, ожидая продолжения, но его собеседник будто впал в спячку, никак не демонстрируя желания продолжить. Поэтому Шнауцен едва заметно скривился и нехотя кивнул в сторону кофейника:
– Будешь?
– Вот спасибо! – чёртов вымогатель расплылся в улыбке и, живо налив себе кружечку, с удовлетворением отхлебнул, после чего, наконец, продолжил: – Ну, просто я думаю, что у русских тоже сил не бесконечно. Смотри – они отвергли переговоры о мире со стороны Словакии, Румынии и Венгрии, заявив, что требуют от каждой страны, объявившей им войну, полной и безоговорочной капитуляции. Армии у этих стран, конечно, те ещё… Недаром старина Мольтке ещё в прошлую войну говорил кайзеру Вильгельму, что нам всё равно, на чьей стороне вступит в войну Румыния. Если на нашей, то потребуются десять дивизий, чтобы спасти её от разгрома. Если против нас, понадобятся те же десять дивизий, чтобы её разгромить. Но десять дивизий – это именно десять дивизий. К тому же Румыния не одна. И на остальные тоже требуются свои дивизии. Так что я думаю, что на нас у русских просто не хватит сил. Они же всё ещё пытаются продолжать двигаться вперёд на юге… И знаешь что? – он замолчал. Гауптфельдфебель некоторое время подождал, а затем нетерпеливо спросил:
– Что?
– Я думаю, что русские это прекрасно понимают. Ты заметил, что за прошлый день большая часть самолётов, которые мы видели, вместо того чтобы долбить нас, шли куда-то мимо?
– Ну-уу… да, и что? Не думаешь ли ты, что наша рота является единственной целью всей красной авиации?
– Нет, конечно, но ты припомни, куда они шли – за нас, в тыл, вглубь.
– И что такого-то?
– А то, что русские поняли, что не смогут замкнуть кольцо. И потому начали долбить подразделения на марше, стараясь выбить как можно больше техники и личного состава, пока наши войска находятся в радиусе действия русских штурмовиков и тактических бомбардировщиков. Вот помяни мои слова – этой ночью мы ещё услышим в небе завывания моторов «ночных ведьм» и «ночных кошмаров».
– Спаси господь! – гауптфельдфебель торопливо перекрестился. После чего вскочил и принялся затаптывать костерок. – Эй, Кунц, Линце, – крикнул он водителям, как обычно, разместившимся неподалёку от гауптфельдфебеля, – а ну бегом пробежались по роте и передали всем, чтобы тушили костры!..
Несмотря на все опасения, ни одной бомбы на расположение роты за ночь не упало. Несмотря на то, что «пророчество» Краузе о появлении в ночных небесах «ведьм» и «кошмаров» полностью исполнилось. Их моторы всю ночь завывали над головой, но свой смертоносный груз они вываливали где-то в стороне. Так что до роты доносились только отзвуки взрывов и отсветы разгорающихся пожаров. Да каких пожаров… Похоже, запасы той новой зажигательной смеси, о которой рассказывал оберфельдфебель, у русских были просто неисчерпаемы.
Следующий день начался с того, что в роте появился какой-то пехотный гауптман. После короткого разговора с ротным оба офицера запрыгнули в «кюбельваген» и куда-то уехали. А ещё через пять минут рядом с гауптфельдфебелем нарисовался неизменный оберфельдфебель.
– Слушай, Краузе, а ты вообще-то в своём танке появляешься? – сварливо поинтересовался Шнауцен. – А то у меня такое впечатление, что твой экипаж уже забыл, как ты выглядишь.
– Хватит тебе ругаться, старый гном, – наводчик танка командира роты был неожиданно весел. – Всё не так плохо, как ты думаешь!
– В смысле? – насторожился гауптфельдфебель.
– У русских появились новые танки, – радостно скалясь, сообщил Краузе. – Размером почти как их «Т-76», но с более толстой бронёй и новой мощной пушкой, сделанной на основе русской среднекалиберной зенитки. Ну, которую они раньше ставили на свои противотанковые самоходки.
– И? Не вижу, чему тут радоваться. Или ты считаешь это хорошей новостью?
– Хорошая новость в том, что нас решили не бросать в контратаку, как это планировалось ещё вчера, а направляют на усиление обороны пехотной дивизии. Понимаешь мысль?
– Ага, чего тут непонятно – нас сожгут не сразу, а чуть погодя. Или ты думаешь, что у русских помимо этой чёртовой новой зажигательной смеси, о которой ты мне рассказывал
