– В Европе? – прищурился Сталин. – И где это?
– Наши храбрые лётчики… – вскинулся Черчилль, которого этот хитрый комми сумел-таки выбить из колеи. Но Рузвельт успокаивающе прикоснулся своей ладонью к его руке. И он замолчал и попытался взять себя в руки. Большая политика не приемлет излишней эмоциональности. А он явно завёлся. Уж больно выбесил его этот варвар с гор своими беспардонными предложениями.
– К тому же, – продолжил между тем хитрый «горец», – если уж мы перешли к цифрам, то, кроме Германии, СССР объявили войну ещё и Италия, Финляндия, Румыния, Венгрия, Словакия, Хорватия, Норвегия. И не только объявили, но и воюют. И объявили они её именно СССР, а не Великобритании или США, которым они как раз войну не объявляли. Ну, кроме Италии, войска которой так же сражаются и против вас… И насколько мне представляется, суммарный боевой потенциал всех этих частей и соединений не так уж и сильно уступает японскому. Ну, если, конечно, не брать флот… Причём воюют не только они. С нами воюют и представители тех стран, которые вроде как нам войну и не объявляли, – те же испанцы. А так же вроде бы сражавшиеся с немцами и оккупированные ими датчане, голландцы и бельгийцы. Не говоря уж о будто бы совершенно нейтральных шведах. Сотни и тысячи их граждан влились в вермахт и соединения СС! Например, в дивизии СС «Викинг» десять процентов личного состава составляют не немцы, а упомянутые мною датчане, фламандцы, валлонцы, голландцы, шведы и так далее. Так что к полноценным армиям Венгрии, Румынии, Финляндии, Словакии и остальных нужно прибавить ещё парочку корпусов. Да и сама Германия выставила против нас не половину, а восемьдесят процентов всех своих сил. По-моему, все эти дополнительные войска в разы перекрывают всю японскую армию, вместе взятую!
На это возразить было нечего. Разве что поспорить о процентах… но на данном уровне подобный спор сразу же делал затеявшего его посмешищем. Поэтому Черчилль только стиснул челюсти и промолчал…
Первая совместная встреча «Большой тройки», как тут же обозвали троих руководителей антигитлеровской коалиции американские газетчики, началась в декабре сорок третьего в Тегеране. И только один из этих троих знал, что эта встреча – повторение истории множества других реальностей. Для всех остальных она состоялась впервые.
Сталин сознательно пошёл на конфликт на первом же заседании. Потому что знал, что иначе это сделает Черчилль. Как, кстати, и то, что Рузвельт его не поддержит. В будущем он много читал об этой… ну, то есть, подобной конференции того такта. Изучал материалы. Делал выписки. А материалов было много. Как фактологических – в виде документов и протоколов, так и субъективных, в виде большого числа мемуаров различных лиц, начиная от обслуги, охраны и переводчиков и заканчивая самим Черчиллем. И в них он несколько хвастливо заявлял, что та конференция прошла практически под его диктовку. Потому как он с самого начала сумел ошеломить Бухарина, представлявшего СССР на той конференции, жёсткой постановкой вопроса о Норвегии. Хотя и сам был ошеломлён тем, что Рузвельт, с которым они вроде как обо всём договорились ещё в Бендер-Аббасе, куда президент США прибыл на новейшем американском линкоре «Айова», вместо того чтобы поддержать его давление, как-то мягко слил тему… Как бы там ни было, Черчилль был прав. Практически все историки оценивали Тегеран-43 как «бенефис Черчилля» и реальный успех «англосаксов». Так что, увы, конференцию Николаша, который был представителем СССР на этой конференции в предыдущем такте, откровенно слил, в конце концов согласившись с большинством требований союзников и приняв на себя множество совершенно, на взгляд Иосифа Виссарионовича, излишних для СССР обязательств. Причём практически без какой-либо компенсации. Ну да Бухарчик всегда был склонен при прямом давлении начинать «признавать допущенные ошибки»… Впрочем, то, что было в прошлом такте, уже не имело никакого значения. Теперь на сцену снова вышел он – Сталин. Причём в настоящий момент Иосиф Виссарионович находился в куда более сильной позиции, чем в любом из предыдущих тактов.
К концу осени сорок третьего РККА удалось вернуть более девяноста процентов всей ранее потерянной советской территории. За Германией ещё оставался небольшой анклав на Западной Украине вокруг Львова, но это было сознательное решение Ставки. Потому что в этот анклав, помимо немцев, были стянуты ещё и силы УПА, возглавляемые выпущенными из лагерей Бандерой и Стецько, а также прибывшим из Берлина Мельником и возглавлявшим всю эту «движуху» до прибытия «вождей» Шухевичем. Немцы наконец-то пообещали ОУНовцам создать-таки «независимую Украину», при условии, что те помогут остановить наступление РККА. И даже подкинули им для этого вооружения. Но гарантий только лишь немцев для того, чтобы собрать в этом месте столь матёрых «крыс» было бы мало. Ибо к осени сорок третьего всем уже стало понятно, что десятилетний юбилей Тысячелетнего рейха окажется последним. Да что там юбилей – наиболее прозорливые сильно сомневались, что Тысячелетний сумеет пережить даже свою одиннадцатую годовщину… Так что договариваться о гешефте под названием «собственное государство» стоит с совершенно другими людьми. И это вроде как удалось. По надёжным каналам удалось связаться с англичанами и получить от них гарантии, что если Бандера со товарищи до подхода РККА успеют захватить какой-нибудь крупный город и провозгласить «Украинску соборону державу», то получат от английского правительства полную поддержку! А англичане это ж не хухры-мухры, это ж сила! Они ж, считай, в одиночку Гитлера забороли. Ведь ясно же, что эти «шакалы-большевики» пришли, считай, на готовенькое и пользуются… Вот «крысы» и повылезали из своих нор, собравшись во Львове, чтобы забить себе место у будущей кормушки. Они даже не догадывались, что на самом деле это предложение сделали отнюдь не англичане, а Меркулов, давно уже перехвативший все эти «надёжные» каналы, который решил, что будет лучше собрать всех «пауков» в одной банке, нежели потом годами гоняться за ними по всей Европе. Авось во время восстания ещё и немцев неплохо проредят. Всё нашим бойцам меньше работы останется… Но пока эти планы до конца не сработали. Потому что и «бандеровцы», и «мельниковцы» отчего-то не стали ни поднимать восстание, ни даже просто по-тихому резать немцев, а послушно сидели на первой линии, под
