Следующий день опять начался с конфликта. Впрочем, вполне ожидаемого. Черчилль сразу же на первых минутах утреннего заседания поднял вопрос о Норвегии. На что Сталин ответил достаточно жёстко, заявив, что, хоть, например, не согласные с гитлеровской оккупацией жители Копенгагена в своих протестах ограничиваются только лишь демонстративным поголовным отказом от занятия сидячих места в трамваях и иными не менее «эффективными» жестами типа того же массового отказа от традиционного пикника в последнее воскресенье октября, но при этом продолжают трудолюбиво обрабатывать в своих портах грузы для вермахта и кригсмарине, а также оказывать измученным и потерявшим здоровье асам люфтваффе услуги по реабилитации их пошатнувшегося здоровья, никто датчан врагами не считает. Даже несмотря на то, что часть датчан, добровольно поступившая на службу в войска СС, весьма активно стреляет в русских. Ибо Дания не объявляла войну СССР. А Норвегия это сделала. Так что пока то правительство, которое объявило войну Советскому Союзу, не подпишет безоговорочную капитуляцию, СССР никаких переговоров по поводу послевоенного обустройства этой страны, как и её границ, ни с кем вести не будет. Черчилль расценил это как ещё одну попытку заставить Великобританию пойти на неподготовленный десант на континент. Сталин огрызнулся:
– Не хотите – не надо. Значит, Осло возьмёт РККА.
Однако постепенно усилия Рузвельта, пытавшегося как можно быстрее ввести дискуссию в конструктивное русло, начали приносить плоды. Вследствие чего градус эмоций постепенно начал падать. И так продолжалось до тех пор, пока Черчилль не внёс вполне, на взгляд президента США, конструктивное предложение: создать специальный совместный военный комитет, в котором согласовывались бы крупные военные операции всех трёх союзников. Ну, для того, чтобы они смогли принести максимальный эффект. Ведь господин Сталин желает поскорее получить второй фронт? Так почему бы не согласовать свои действия таким образом, чтобы в тот момент, когда готовность союзников к высадке на континент достигла требуемого уровня, Красная армия не нанесла бы мощный удар по вермахту, дабы связать его резервы и не допустить сбрасывания десанта в море? Однако руководитель СССР сразу и резко отказался от подобной идеи.
– Мы не будем участвовать в этом!
– Почему? – изумился Рузвельт, которому данная идея показалась вполне здравой. В конце концов, англичане давно уже согласовывали с американцами большинство своих военных планов, и это, по его мнению, шло делу только на пользу. Так почему бы не распространить эту уже доказавшую свою эффективность практику на СССР? Сталин ответил не сразу. Сначала он бросил в сторону Черчилля тяжёлый взгляд, после чего медленно заговорил:
– Потому что этот комитет станет самым лакомым объектом для разведывательных служб Гитлера. Зачем искать стратегическую информацию по трём разным Генеральным штабам или иным сходным структурам, когда можно внедрить агента всего в один? А сделать это, учитывая, сколько суеты и рассогласованности будет при организации подобного межгосударственного органа, им будет не так уж и сложно. Между тем, по нашим данным, некие случайные утечки идут даже из уже давно работающих и вроде как плотно прикрытых контрразведкой органов, – он сделал паузу и негромко закончил: – Если, конечно, они именно случайные…
В помещении повисла напряжённая тишина. А затем Черчилль с каменным лицом произнёс:
– Что ж, сложно не согласиться, что это – веский довод… – но в голове у него билась одна мысль: «Он знает…» Весной прошлого года именно сэр Уинстон санкционировал операцию, результатом которой стала передача в Берлин пакета информации о ближайших планах СССР. А куда было деваться? Его реально испугали успехи РККА зимой сорок первого – сорок второго года! Русских просто необходимо было как-то притормозить! Во имя Британии!
Операция была разработана безупречно. Одна из престарелых тётушек герцога Виндзорского написала племяннику пространное письмо, в котором, кроме всего прочего, пожаловалась на другого своего племянника, который хотя и добился больших успехов, заняв весьма высокий пост в военном командовании, но слишком уж много времени проводит на работе, забывая о своей престарелой родственнице. Хотя в последний раз он оказался молодцом и провёл с тетушкой кучу времени, порадовав её своим вниманием… На самом деле письмо было написано в специальном отделе СИС, и изложенное в нём представляло из себя информацию стратегического характера, просто замаскированную под велеречивую старческую болтовню. Эдуард Виндзорский ещё в бытность свою как наследником престола, так и королём Эдуардом VIII был известен своим благоволением к тому режиму, который воцарился в Германии после тридцать третьего года, а также к его союзникам. Например, именно при нём Гитлер оккупировал демилитаризованную Рейнскую область. И это не повлекло для него никаких негативных последствий. Хотя по всем признакам являлось прямым и грубейшим нарушением Версальского договора. Причём благодарить ему за это в первую очередь стоило именно молодого короля Британии. Да и визит императора Эфиопии Хайле Селласие, который прибыл в Англию в поисках помощи в противодействии итальянской агрессии, так же окончился ничем… Ну а уже после отречения чета Виндзорских продемонстрировала это благоволение вполне открыто, с удовольствием посетив Германию и лично встретившись с Гитлером. Причём во время этого посещения Эдуард ничтоже сумняшеся приветствовал толпу, собравшуюся у его отеля, нацистским салютом. Что же касается его жены, ради любви к которой он якобы отрёкся от престола, то спецслужбам было известно, что мисс Уоллес Симпсон… то есть теперь уже герцогиня Виндзорская, была любовницей Риббентропа и до сих пор поддерживала с ним вполне тёплые отношения. Она вообще была той ещё штучкой. Помимо двух мужей, за ней тянулся целый шлейф связей на стороне, среди которых были не только холостяки, но и женатые.
