За Седпосом дорога пошла в гору, петляя между желтыми полями пшеницы. В динамике раздался голос Кеп-линга:
– Сэр, патрульные андроиды опрашивают свидетелей. После одиннадцати вечера Диану никто не видел. Именно в это время она вернулась домой. На ней было зеленое пальто, оранжевое платье, зеленые перчатки. Сумка тоже зеленая. Из квартиры слышался какой-то шум, но никто не придал этому значения. Это произошло чуть позже одиннадцати. Возможно, кто-то вывел из строя охранную сигнализацию и проник в дом. Пока все. Отпечатков не обнаружено.
– Дьявол, – сказал Клеменс. – Самое типичное похищение. Я буду там через час, не раньше. Ну ничего, фургон его схватит, мы должны успеть.
– Еще одно сообщение, – сказал Кеплинг.
– О Диане Мармон?
– Нет, о Шелдоне Клуге.
– Что именно?
– В Управление юстиции поступили сведения, что сегодня утром Шелдон Клуг сдался властям в парке на территории двадцатого округа. Сдавшийся идентифицирован как Шелдон Клуг. В то же время проверка посланных нами материалов дала отрицательный результат.
– Что за вздор? Мы же поймали Клуга.
– Если верить Управлению, нет.
– Но это невозможно, Кеплинг. Крим-фургон не ошибается.
– Как только вы вернетесь, Управление проведет полный контроль фургона.
– Они что-то путают, – сказал Клеменс. – Ладно, держите меня в курсе по делу Дианы Мармон.
– Слушаюсь, сэр, – сказал младший инспектор. – Конец связи.
Клеменс обратился к фургону:
– Как ты полагаешь, что происходит? Ведь ты не мог ошибиться с Клугом?
В машине прекратился всякий шум. Она съехала на обочину и, задев невидимый барьер, огораживающий поле, остановилась. Наступила мертвая тишина.
– Я не приказывал остановиться, – сказал Клеменс. Молчание.
Крим-фургоны не должны ломаться. В тех редких случаях, когда такое происходило, они сами себя и ремонтировали. Но сейчас все усилия Клеменса оказались тщетными. Крим-фургон А-10 не подавал признаков жизни. Клеменс не мог даже послать сигнал о помощи.
Час отделял его от Дианы. Он пытался заставить себя не думать о ней, не думать о том, что там происходит. Что, быть может, уже произошло.
Клеменс вылез из машины и остановился в нескольких шагах от нее.
– Последний раз, – сказал он, – ты поедешь?
Ответа не последовало.
Он повернулся и побежал назад, к Седпосу. Дневной жар, казалось, выжал из него всю влагу. Он чувствовал себя сухим и ломким. Надо же случиться такому, что в беду попала именно она. Надо же случиться такому именно сейчас.
Скорая техпомощь ничего не могла обещать до конца смены, то есть еще четверть часа. Клеменс попросил пару фургонов у соседей. Двадцатый округ ему отказал: из-за аварии реактора все машины были заняты. Двадцать первый округ пообещал направить в Деспос для захвата похитителя Дианы Мармон первый же освободившийся крим-фургон с младшим инспектором. Аналогичное сообщение пришло из двадцать второго округа, правда, с оговоркой: свободный фургон можно ожидать не раньше чем стемнеет. В конце концов Клеменс приказал своему младшему инспектору вылететь в Деспос и сделать все, что в его силах, до подхода машины. Хотя что может живой инспектор по сравнению с крим-фургоном?
Крохотное кафе в Седпосе, из которого он звонил, было полностью автоматизировано. Клеменс сел за кофейный столик и принялся ждать мастера. Круглый голубой зал был почти пуст. Лишь старик горбун сидел за столом для завтрака и дергал рычажок заказа. Печеный картофель уже покрыл всю столешницу, и старик начал второй слой. К еде он, похоже, не приступал.
Клеменс выпил чашку кофе и перестал обращать внимание на старика. Не исключено, что это клиент для психофургона, но инспектору не хотелось с ним возиться. Подъехал автомобиль, и Клеменс вскочил с места. Увы, это был обычный посетитель.
– Невозможно, – сказал мастер, когда они шли к выходу из кафе. – Смотрите сами. – Он показал на маленький одноместный мотороллер, стоявший на площадке.
Клеменс покачал головой:
– Скоро стемнеет. Под угрозой жизнь женщины. Чёрт возьми, я потеряю куда больше времени, если буду ждать, пока вы отремонтируете фургон и пригоните его сюда.
– Мне очень жаль, – сказал мастер, маленький, дочерна загорелый мужчина, – но я не могу подбросить вас к фургону. Перевозить пассажиров на этих машинах запрещено. При нагрузке более двухсот фунтов они отключаются и вообще не трогаются с места.
– Ладно, ладно.
Можно было бы реквизировать автомобиль, но стоянка была пуста.
– Где фургон, я знаю. Раз он встал прямо у дороги, найти его не составит труда. Ждите.
– Сколько?
Мастер пожал плечами:
– Ломаются они редко. Но уж если сломаются… Могу и до утра провозиться.
– До утра? – Клеменс схватил его за плечо. – Вы шутите.
– Сломаете мне руку, ремонт займет куда больше времени.
– Извините. Я подожду здесь. Вы сумеете пригнать фургон?
– Конечно. У меня специальный набор идентификационных карт и паролей. Идите и выпейте кофе.
– Так я и сделаю, – сказал Клеменс. – Спасибо.
– Я постараюсь побыстрей.
– Вы умеете обращаться с этими столиками на двоих? – спросил Клеменса худой юноша в мешковатом костюме.
Клеменс сидел у самой двери и глядел на дорогу. Спустились сумерки.
– Что ты сказал?
– Мы заказали свечу, а нам подали спаржу с зажженными листьями. Понимаете, инспектор, я в первый раз пригласил эту девушку, и мне не хочется выглядеть растяпой.
– Стукни кулаком по выходному окошку, – посоветовал Клеменс и отвернулся.
– Спасибо, сэр.
Клеменс встал и пошел звонить в диспетчерский пункт Управления юстиции в Деспосе. Автомат сообщил, что младший инспектор Кеплинг только что прибыл. Теперь он на пути к дому жертвы. Других сообщений не поступало.
– Она не жертва, – сказал Клеменс и повесил трубку.
– Арестуйте эту пару, – потребовал старик горбун, когда Клеменс вышел из телефонной будки.
– За что?
– Они швырнули свечу на мой стол и раскидали всю мою картошку.
Юноша подошел ближе:
– Я стукнул, как вы сказали, и свеча полетела через весь зал.
– Молодежь, одно слово, – сказал старик.
– Вот, возьмите, – сказал Клеменс и дал обоим немного
