Брэд кивнул.
— И они ничем не смогли вам помочь? Я так и знал. Беда крупных агентств в том, что они исключают из рассмотрения человеческий фактор. У компьютеров, Стивенс, нет сердца и сочувствия, а те, кто с ними работают, похоже, приобретают эти же самые качества. Но, если быть честным до конца, вы, Стивенс, подпадаете под довольно трудную категорию.
Брэд внутренне приготовился к тому, чтобы услышать очередной отказ.
— Я, пожалуй, мог бы подыскать для вас место в какой-нибудь из бригад рабочих, — сказал Кхан. — Работа низкооплачиваемая и… — Он осекся, увидев выражение лица Брэда. — Нет? Я не могу порицать вас за это. Что ж, давайте копнем поглубже. У вас есть какие-нибудь особые способности? Вы умеете петь, писать картины, играть на музыкальных инструментах? В состоянии хорошо проявить себя в каком-либо из видов спорта, в азартных играх, проделывать что-нибудь — скажем так — необычное?
— Нет.
— Жаль. — Кхан нахмурился, чтобы взбодриться, снова прибегнул к содержимому табакерки, просыпав при этом часть его на засаленный галстук. — Вы сказали, что знали Лондон. Насколько хорошо вы его знали?
— Я прожил в нем большую часть своей жизни.
— Я нахожу это очень интересным. — Он вдруг стал проявлять огромное внимание к своим ногтям. — Скажите, Стивенс, где вы обычно обедаете?
— Дома — если вообще обедаю.
— Понятно. — Свое внимание Кхан теперь полностью переключил на другую руку. — Говорят, что «Фолгоун-Террас» — отличнейшее место, где можно неплохо поесть. С крыши открывается превосходный вид — и там собирается очень интересное общество.
Брэд что-то невнятно пробормотал, стараясь сообразить, почему этот замухрышка столь осторожен.
— Обзор особенно хорош часов в семь — или мне следовало сказать «в девятнадцать часов»?
— Семь вполне устроит. Я старомоден.
Кхан издал смех, напоминающий шуршание сухих листьев, и Брэд понял, что он воспринял его слова как шутку.
— «Старомоден»! — продолжал шелестеть Кхан. — Вот это здорово! Даже чертовски здорово! Побей меня гром, если это не так!
У него, уныло отметил про себя Брэд, весьма своеобразное чувство юмора.
В семь часов вечера Брэд стоял у «Фолгоун-Террас» и, высоко запрокинув голову, разглядывал фасад этого здания из стекла и камня. Опустив голову и повернувшись, он столкнулся с невысоким толстым мужчиной в шлеме и панцире римского трибуна времен императора Августа. В глазах мужчины вспыхнули искорки гнева, рука потянулась к рукоятке меча.
— Прошу прощения, — извинился Брэд.
Мужчина что-то сказал — если это и была латынь, то Брэду показались знакомыми лишь несколько звуков. В этом, действительно, не было ничего удивительного, так как в родную для Брэда эпоху ни одна живая душа не знала, как сами римляне произносили слова этого давно уже мертвого языка.
— Прошу прощения, — еще раз повторил он, затем добавил. — Паце — то есть пакс.
— Пиис. Мир, — поспешил поправить его мужчина и нахмурился, как будто перевод стоил ему немало душевных мук. — Ты говоришь скверно, варвар. Тщательней подбирай слова, когда еще раз встретишься с одним из командиров легиона Рима.
— Непременно постараюсь, — поторопился заверить его Брэд. — Вейли![1]
— Вале!
Мужчина развернулся и направился, скорее всего в сторону Лондиниума, копии древнеримского поселения, возведенной несколько выше по реке, где жители снова завели давно всеми забытые игры гладиаторов. Брэд долго глядел ему вслед, не переставая удивляться тому, каково быть ретрофилом и иметь настолько яркие воспоминания о прошлом, что они совершенно вытесняли из сознания настоящее, затем недоуменно пожал плечами. Вряд ли ему удастся понять, что это такое. Он даже не очень-то уверен был в том, что когда-либо захочет испытать подобное.
Лифт мигом домчал его к ресторану со стеклянными стенами. Запахи, которые неслись из его дверей, вызвали обильное слюноотделение во рту и ностальгические спазмы в желудке. Не задерживаясь у входа в ресторан, он поспешил взобраться по лестнице на смотровую площадку, располагавшуюся еще выше.
Она оказалась плоской, открытой со всех сторон. Обрамляло ее ограждение на высоте груди, стояло на ней несколько скамеек, несколько телескопов, автоматически включавшихся, когда в щель попадала монета, и ничего более. Одинокий охранник подпирал спиной стенку, окружавшую верхнюю лестничную площадку, засунув большие пальцы за широкий пояс с пистолетной кобурой. На самой смотровой площадке людей было совсем немного. Охранник даже и не глядел на них, не переставая ни на секунду что-то жевать, отчего его и без того ничего не выражающий взгляд казался чисто животным.
Брэд подошел к ограждению и глянул вниз на панораму города. Теперь, когда он стал мало-помалу привыкать к нему, он казался Брэду вполне приемлемым местом для проживания. Только огромное разнообразие одежд, которые носили его жители, указывало на существенную разницу между этим обществом и тем, которое было ему хорошо знакомо. Во всех остальных отношениях они по сути своей мало чем отличались друг от друга — каждое из них было небесами обетованными, если у тебя были деньги, адом — если их не было.
Далеко внизу сверкнуло что-то красное — еще один римский ретро в ярко-алом плаще спешил в дорогой его сердцу Лондиниум. Брэд задумчиво поглядел вслед римлянину. В колледже он возглавлял команду фехтовальщиков и, пожалуй, был бы в состоянии постоять за себя в схватках гладиаторов. Эспадрон, разумеется, не короткий гладиаторский меч, но он располагал бы преимуществом современной техники фехтования и быстротой выработанных за многочасовые тренировки условных рефлексов. Если наступит наихудшее, то он всегда сможет воспользоваться своим мастерством за соответствующую мзду.
Только вот разве может быть его положение еще хуже, чем сейчас?
— Прекрасный вид, не правда ли?
Как бы из ниоткуда перед ним возник мужчина. Взору Брэда представилась коренастая фигура, заношенная одежда, всклокоченная борода, над которой на него пристально смотрели жесткие серые глаза.
— Я — Морган, — произнес мужчина.
Брэд улыбнулся.
— Капитан Морган? Из испанских морей?
— Кто это?
— Бог с ним. Так, шутка, — поспешил успокоить его Брэд.
Морган крякнул и прищурился, глядя на Брэда.
— Вы — Стивенс?
— Да.
— Я так и думал. — Морган взмахнул рукой в сторону города. — Сообразив, что вы здесь — новичок, решил — может быть, вам захочется, чтобы я показал вам кое-какие достопримечательности. Вон та башня — это Галерея Карлтона, крупнейшего дельца в сфере антиквариата в этом регионе. А вон то — Финансовый Трест Деланси. Он — крупнейшая акула в денежном море. А чуть левее Башни Жизни — региональная штаб-квартира энергогильдии. Заносчивая публика, верно?
Что-то необычное было в тональности голоса Моргана. Брэд сделал вид, что клюнул на наживку.
— А почему им в самом деле не пошиковать? — небрежно произнес Брэд. — Судя по тому, что я слышал, они гребут такие деньжищи, что им ничего не стоит повыпендриваться.
— Золотые слова — можете повторить их еще раз! — Морган в сердцах плюнул через ограждение. — Эти паразиты так оседлали простого человека, что ему никак не наскрести на достойное существование. Когда все время только и приходится платить то за энергию,
