Харви бросил в сторону Ларри долгий пристальный взгляд, затем кивком согласился с ним.
— М-да, кое-какие неприятности я бы схлопотал. Но только не за кавардак, который устроен в этой квартире.
— И не убивал я Эрлин Крэйди, — сказал Ларри. — Более того, я очень и очень сомневаюсь о том, что ее убил этот самый Джонатан Морган. Как я полагаю, он был загипнотизирован в то самое мгновенье, когда переступил порог кабинета, в котором сидела девушка.
Харви несколько насмешливо поглядел на Ларри.
— И его заставили убить девушку, которую он никогда даже и не видел раньше? Может быть, с виду я и туповат, Финлэй, вероятно, большинство нас, сыщиков, именно такие тупоголовые, как о том твердят в бесчисленных дешевых книжонках — но я не настолько ТУПОЙ!
— Я только сказал вам, что не считаю, что это он убил ее, — сказал Ларри.
— Тогда кто же это сделал? — не унимался детектив.
— Как я полагаю, это какая-то женщина, — сказал Ларри и тут же задумался над тем, не сказал ли он слишком уж много. — По всей вероятности, весьма привлекательная. Почему бы вам не произвести проверку, кто мог там еще оказаться в то время, когда было совершено убийство?
Харви медленно поднялся, даже не удосуживаясь скрыть свое недовольство.
— Похоже на то, — произнес он устало, — что я поторопился, сказав вам, что вы не кажетесь мне чокнутым. Ну что ж, я ухожу. А вы поторапливайтесь к своей красотке-соседушке на чашечку кофе. Возможно, она даже приютит вас у себя, учитывая тот беспорядок, что творится в вашем собственном пристанище.
— Может быть, — сказал Ларри, уже не в состоянии и дальше скрывать свое возмущение тоном, с которым с ним разговаривал детектив. Подождал у своей собственной двери, пока фараон не исчез за закрывшимися створками кабины лифта, затем прошел по коридору чуть дальше и легонько постучался в дверь квартиры Тони Лоринг.
Она отворила свою дверь сразу же — очевидно, она уже давно его дожидалась прямо за дверью.
— Этот легавый ушел? — спросила она, проводя его внутрь своей квартиры. На ней был только шуршащий голубой легкий муаровый халатик, волосы подвязаны сзади серебряной ленточкой. У нее был очаровательный, хотя и несколько заговорщичецкий вид.
— Он вел себя совершенно неприлично, — заметил Ларри.
— Может быть, нам все-таки лучше было бы приступить к кофе, — предложила девушка, бросив в его сторону быстрый взгляд через плечо, грациозно направляясь в свою небольшую кухоньку. — Не стану отрицать, я вся горю от нетерпения. Вам придется обо всем мне подробно рассказать.
Они уселись рядышком на невысоком диванчике и стали потягивать отменно приготовленный не очень крепкий коктейль. Спустя какое-то время девушка сказала:
— Если вы сами не начнете рассказывать, мне придется стукнуть вас по голове бутылкой или чем-нибудь другим, столь же подходящим для этой цели. Ну, кто же вы на самом деле? Как вас зовут?
— Меня зовут Ларри Финлэй, — признался ей Ларри. — Тот самый молодой ученый, кто, как предполагают, убил девушку-сотрудницу Колумбийского университета на прошлой неделе.
— Мне и самой пришло это в голову, — сказала она, не сводя с него своих темных глаз, — когда вы едва не упали в обморок перед газетным киоском сразу же после ужина. Вот только вы не очень похожи на фотографии, которыми пестрят газеты. В жизни вы куда привлекательнее.
— Я — манекен, — ухмыляясь, произнес он. — Как это ни смешно, но находясь по сути в бегах, опасаясь ареста за убийство, которое я не совершал, я еще ухаживаю за такими шикарными девчонками, как вы, Тони.
— Очень смешно, — передразнила его девушка. — Только что вы подразумеваете под множественным числом, к которому при этом прибегнули?
— Ничего такого, о чем вы могли бы беспокоиться, — произнес он, думая при этом о Долорес. Затем еще вспомнил об Иде и задумался над тем, как все-таки связаться с нею. Скорее всего, при помощи Неда, решил он — хотя он еще не был готов доверять газетчику. Увидев, что Тони потянулась к бутылке, добавил быстро: — Я не шучу, Тони, встреча с вами — единственное приятное событие, которое произошло со мною за все эти последние дни.
Улыбка девушки была теплой и дружелюбной, ее наманикюренные пальчики слегка прикоснулись к его плечу. Аромат, который, казалось, вся она источала, кружил голову.
— Это, Ларри Финлэй, событие не только для одного вас.
Рядом с такой безмятежно спокойной девушкой, как Тони, все его тревоги и страхи начали несколько подуспокаиваться, стали подзабываться те проблемы, которые, казалось, плотным кольцом окружали его со всех сторон. Ее ярко-красные губы были совсем близко к нему, и совсем потеряв голову от этой близости, он стал целовать эти ее благоухающие, такие мягкие и льнущие к нему губы. Руки его сами по себе обвились вокруг гибкой ее талии, ее руки обхватили его плечи, она вся изогнулась, как еще не совсем повзрослевший котенок, так, чтобы их губы встретились во второй раз уже без всяких особых усилий.
Усталость его, казалось, мало-помалу вся растворилась от тесного соприкосновения с восхитительной податливостью ее нежного тела. В отличие от Долорес она не была вся как бы наэлектризована и не вызывала тем самым у него чувства какой-либо неловкости и не приводила всего его в трепет. Как не было сейчас необходимости и в каком-либо гипнотическом на него воздействии для того, чтобы он мог соответствующим образом отозваться на ласку девушки, этой блондинке совсем не надо было прибегать к колдовским чарам, что составляло главное оружие в арсенале средств обольщения зловещей красавицы-брюнетки. После той памятной, до сих пор приводящей его в ужас встречи с Долорес, четыре дня тому назад во дворце Мэйна Корнмэна, после этого своего недавнего затворничества все его тело страстно требовало раскрепощения всех чувств в награду за все муки, что выпали на его долю.
Тони только нежно рассмеялась, когда он стал раздевать ее, она вся трепетала от одного прикосновения ее пальцев, вызывая у него еще больший накал чувственного возбуждения. Затем, очень нежно и очень аккуратно она начала снимать с Ларри его одежду, непрерывно нашептывая:
— Скорее, дорогой, скорее!
А затем они оба как бы неожиданно друг для друга оказались совершенно обнаженными, прямо на этом невысоком диване, и ее прекрасное тело раскрылось перед его страстными объятиями. Хотя в соседней комнате их и дожидалась огромная мягкая двуспальная кровать, они так и не поднялись с диванчика, чтобы воспользоваться ею. Они были слишком заняты, слишком счастливы даже там, где до сих пор находились, чтобы переменить место любовных ласк до того, как их одолеет сон. Ларри был поражен до глубины души смешанным чувством радости
