Она оставила его в читальне, вскоре вернулась с коробкой с микрофильмами и зарядила один из них в аппарат для чтения.
— Вы знаете, как пользоваться таким аппаратом? — спросила она, на что он ответил утвердительным кивком. — Как мне кажется, вы почерпнете немало для себя удивительного. Снова встретимся за обедом.
Она проворно вышла из библиотеки, а Ларри прильнул к экрану просмотрового аппарата. Краткая история амазонок была составлена, как он вскоре обнаружил, одной из самых знаменитых американских писательниц, лауреатом Нобелевской премии, которая также была и участницей их заговора. Он задумался над тем, как же так могло получиться, что такая женщина посвятила свой талант такому неблагородному делу, но затем начал читать, увлекся и позабыл обо всех этих своих сомнениях.
Ларри никогда не был особенно силен в древней истории. С большим скрипом он сдал когда-то экзамен по этому предмету на самом первом курсе своего обучения в колледже, мгновенно позабыв его, освобождая память для более важных для своей будущей профессии знаний, и был даже очень доволен этим. Теперь, однако, он обнаружил, как по мере того, как он прокручивал на экране одну страницу за другой, воспоминания одно за другим всплывали в его сознании.
Это была завораживающая воображение компиляция извлечений из рукописей, дотоле неизвестных науке или считавшихся утраченными, рукописей, описываемые события в которых простирались почти до самой зари истории человечества. А примечания, в которых давалась история каждого из этих документов, были еще интереснее, чем сами документы, становясь полноправными участниками той драмы, что открывали они постороннему взору своим содержанием.
Если у Ларри и оставались до этого некоторые сомнения относительно факта существования заговора амазонок, все они окончательно рассеялись после ознакомления со столь неопровержимыми свидетельствами. Здесь были собраны рукописи, тайно сохранявшиеся знаменитыми куртизанками и императрицами, рабынями и самыми заурядными домохозяйками, сохранявшиеся от алчных рук мужчин, которым они вынуждены были подчиняться, как своим повелителям.
Здесь были записи со времен взятия ахейцами Трои и гомеровской Греции с намеками на еще более ранние периоды истории, что проливало некоторый свет на окутанное покровом тайны переселение арийских племен, записи, первоначально произведенные на санскрите и, в нескольких случаях, клинописью.
В них говорилось о потере женщинами прав наследования по мере нарастания бунта мужчин Западной Азии против господства Богини-Луны и ее жрецов и оракулов, о продолжении существования последних благодаря способностям адептов, давших обет верности, совершать то, что полуварвары-мужчины могли объяснить только волшебством и поэтому относились к ним со священным благоговением.
Здесь была приведена подлинная история колдуний Эндора и дельфийского оракула, а также живших гораздо ранее жриц Астарты и Дианы и еще более экзотической Ламии, чей ум позволил ей очаровать, несмотря на немалый уже возраст, сначала египетского фараона, а несколько позже — славившегося своей необузданной распущенностью Деметрия, выдающегося правнука царя Александра, некогда владычествовавшего над почти всем восточным Средиземноморьем.
Более широко известной, разумеется, была история Клеопатры, которая совершенно безжалостно пользовалась своим телом в тщетных попытках возродить матриархат, чтобы с его помощью подчинить себе мужское в своей основе могущество Рима. Здесь же было и поражающее воображение описание падения средиземноморской цивилизации под натиском варварских полчищ и попыток последовательниц Клеопатры вновь утвердить свое господство, для которых главную опасность представляло все более распространяющееся христианство, в особенности ересь под названием «арианство», которою были заражены готы.
Но еще большую опасность представлял из себя Могамет, установивший полную покорность женщин. Серьезный удар по заговорщицам нанес также и Чингисхан, хотя, как гласили о том рукописи, сами амазонки были в немалой степени повинны в его возышении, поскольку оказались совершенно неспособны к осуществлению своих замыслов в расползавшейся во всех направлениях, но статичной и аморфной культуре Китая в период, предшествовавший его завоеванию монголами. Походы монголов на запад уничтожили халифаты вместе с добившимися кое-какого в них положения женщинами, среди которых Шехерезада была символом смягчения извращенных мусульманских нравов и определенных успехов заговорщиц в достижении своих целей даже в такой чреватой для них многочисленными опасностями цивилизации.
В одном из подстрочных примечаний Ларри нашел захватывающий дух рассказ о том, как небольшой группе женщин из Александрии удалось спасти множество древних рукописей, хранившихся в знаменитой во всем древнем мире библиотеке перед самым ее уничтожением одним из арабских военачальников, как они тайно сохраняли свои сокровища в одном из монастырей христиан-коптов, пока они не оказались в такой безопасности, что их снова можно было представить вниманию участниц вновь возродившегося заговора.
Здесь же, но в совсем ином свете, были представлены женщины, пользовавшиеся крайне дурной репутацией у историков, начиная с Мессалины и печально известной Сциллы, а также византийских императриц Феодоры и Антонии, и до таких, совсем уже близких к современной эпохе, но заслуживших не менее дурную славу женщин у современников-мужчин, как Диана де Пуатье, мадам Дюбарри и одна из вдовствующих императриц Китая.
Рассматриваемые, как участницы этого заговора, целиком посвятившие его конечным целям всю свою жизнь, совсем иначе воспринимались даже такие одиозные фигуры, как Екатерина Медичи и Лукреция Борджиа, не говоря уже об Элеоноре Аквитанской и Елизавете Первой. В качестве одного из добровольных орудий для осуществления целей заговора совсем по-новому смотрелась даже Лола Монтес, знаменитая балерина, бывшая любовницей вышедшего из ума баварского короля. Даже уходящая в седую древность царица Савская…
Ларри оторвал взор от экрана просмотрового аппарата, выпрямил совсем уже занывшую спину и стал растирать затекшие ноги. Закурил сигарету и осмотрелся. Оказалось, что он в библиотеке совершенно один. Стрелка часов почти подошла уже к цифре пять. За чтением он провел большую часть утра и значительную часть второй половины дня. И то, что он прочел, было не просто историей. Замикрофильмирован был также по существу и почти весь план кампании, столь длительное время уже проводившейся амазонками.
— Ларри, — раздался тихий голос в дверях, — можно зайти?
Это была Ида. Она в нерешительности стояла на пороге библиотеки, лицо ее было наигранно невозмутимым.
— Где я только тебя ни искала, — добавила девушка.
— Заходи, дорогая, — сказал он ей и усадил на диван. — Я хочу переговорить с тобою. Есть еще немало такого, о чем ты даже еще не догадываешься.
— Я знаю, что ты не возненавидишь меня, даже несмотря на все то, что сказала обо мне сегодня утром бабушка. Я читаю это в твоих мыслях.
Он рассмеялся и поцеловал ее, однако губы девушки не ответили ему взаимностью.
— Я сама должна кое о чем тебе сказать, — произнесла Ида. — Во-первых, прости меня за то, что я так гадко поступила с тобой наверху. Сам понимаешь,
