Торувьель не могла отвести взгляда от лежащих тел. Машинально кивнула, а потом махнула Глазку и приказала ему опустить копье. Адерил заметил, на что она смотрит, и печально кивнул.
– Ты их знала? Мне жаль, что смерть их не была легкой, – сказал.
– Это были мои братья по оружию, друзья по эскадрону, – ответила она. – Мы были единственными, кто спасся в битве, а теперь осталась только я. Но – гнию и скоро умру…
– Я знаю, что ты ранена, чувствую твою боль. Не беспокойся, у нас прекрасные медики, а если кровь отравлена, мы воспользуемся магией. Через несколько дней будешь как заново родившаяся. Уйдешь с одним из парней моей группы, если захочешь, чтобы он тебя сопровождал. Но сперва я должен укрепить врата…
– Они в храме? У вас там есть Ард Гаэт, Врата Миров? – удивилась Торувьель.
Так эльфы называли врата в реальности, сквозь которые много веков тому часть из них сбежала в новый мир. Со временем они утратили умение открывать переходы, однако – откуда же тогда взялись здесь эти трое?
– Что-то вроде. Взгляни, это работа наших предков, – ответил маг, с гордостью указывая на руины. – Большая часть наших строений, храмов и городов была уничтожена людьми или нами самими, но этот объект уцелел. Возможно, оставили его специально, как знать? В любом случае внутри находится алтарь, который обладает специфической магией. Очень редкий артефакт, частично заякоренный вне физической реальности. Подозреваю, что его создали во время исхода и что он служил для поддержания контакта между мирами. Тысячелетиями пребывал в спящем состоянии, забытый и оставленный. До дня, когда группа людей напала здесь на пятерых эльфов. Беглецы защищались у входа, а потом отошли внутрь, где все и погибли. Их кровь попала на алтарь, приведя к автоматической активации. Нам повезло, что я нес службу у кристаллов, что создают сферу над Золотыми Лесами. Знаешь, там у нас идет постоянная война с единорогами, эх… Я отослал сообщение совету об открытии ворот и как можно скорее, всего с двумя охранниками, прыгнул в бездну.
Гигант улыбнулся довольно, поглаживая поблескивающий медальон в форме лиса. Два воина снова подняли тело и положили его рядом с остальными. Потом неспешно приблизились к Глазку и Пчелке, которые стояли с неуверенными лицами. Жрица улыбнулась эльфам, но их лица оставались холодными и лишенными эмоций.
– Это прекрасный шанс, чтобы эвакуировать Аэн Сидхе, нам нужно только стабилизировать врата, – продолжал Адерил. – Они – странные, наверняка не продержатся долго. Я чувствую постоянное изменение поля, которое их поддерживает. Его сила уменьшается, но, к счастью, я знаю, как поддерживать их до того времени, когда нам удастся привести сюда твоих друзей и близких. Их сконструировали как алтарь, реагирующий на кровавые жертвы, черпающий свою силу из жизненной энергии. Естественно, наибольшую силу дала бы кровь эльфов, но я знаю, что для стабилизации ворот хватит и жизненной энергии людей. Хорошо, что ты привела сюда этих двоих, мы сейчас же принесем их в жертву на алтаре, а потом вышлем тебя на другую сторону, чтобы тобой могли заняться медики…
Торувьель закусила губу, посматривая то на двоих людей, то на трупы эльфов. В голове ее шумело, чувствовала она себя отвратительно. Вместо того чтобы радоваться, что спасет жизнь, чувствовала лишь отвращение. Жертвы из людей? Этот холодный красавчик обезумел? В его светлых глазах она не заметила никаких чувств, никаких угрызений совести. Делал это, полагая, что действует во благо кузенов, оставшихся в этом мире. Люди для него были лишь чудовищами, неразумными тварями, которых можно – и нужно! – уничтожать.
– Я нащупал тебя телепатически, но контакт был слабым из-за твоего состояния и какой-то отуманивающей разум субстанции, которую ты использовала, – продолжал Адерил, обнимая ее за плечи. – К счастью, я сумел привести тебя сюда. А еще локализировал эту орду дикарей, с которыми ты странствовала, и при помощи лесных духов взял их в клещи. Лешими довольно сложно управлять, и я уже слишком устал от необходимости постоянно держать их под контролем. Людей примерно две сотни, хватит, чтобы поддерживать врата долгие недели. Лесные духи станут похищать их одного за другим и приносить сюда, а мы – станем приносить новые жертвы…
– Нет! – Торувьель оттолкнула его с гневом, который удивил и ее саму. – Это всего лишь невинные крестьяне, которые никому ничего не сделали. Слушай, ведь нет смысла держать врата открытыми: тут окрест нет ни единого эльфа. Мои собратья по бригаде, те, кто уцелел в битве, наверняка уже очень далеко, по дороге на юг. Убегают в Нильфгаард и Долину Цветов. На этих пустошах нет никаких наших поселений, тут не действуют Белки. Зато поблизости есть огромная человеческая армия. Это ее отряды выслеживали недобитков нашей бригады и перебили всех моих друзей. Мы не можем оставаться здесь. Нужно немедленно уходить, а людей – оставьте в покое. Убийство – это зло и жестокость, которые не служат ничему. Убийство и вообще зло. Я это поняла.
Чувствовала, как трясутся ее колени от усилий и эмоций. Адерил снова положил руки ей на плечи, словно заботливый старший брат. Чуть улыбнулся, с легким укором выгнул бровь.
– Тебе жалко людей? Посмотри тогда на своих убитых товарищей по оружию, – потянул ее к трупам.
По их состоянию и многочисленности мух легко можно было догадаться, что убили их несколько дней назад – наверняка, когда Торувьель покинула отряд. Лица жертв были настолько обезображены, что в первый момент эльфка не смогла узнать друзей.
– Кем был тот воин, с молниями, нашитыми на плече? – спросил Адерил.
– Хорунжий Эллерон, очень организованный и предусмотрительный. Следил, чтобы мы всегда имели все на своем месте, чтобы кони были сыты, доспех – отремонтирован, и чтобы каждый из нас мог заснуть в тепле и с полным брюхом. Благодаря ему нам удалось пробиться и покинуть поле битвы. Вывел нас из окружения буквально в последний момент, уже после того, как бригаду разгромили.
– Он погиб подле алтаря. Защищаясь, потерял руку, вероятней всего – из-за удара топором. Потом кто-то толкнул его на алтарь и ткнул восемь раз в живот, после чего оставил с говном, выпущенным из кишок. Эллерон лежал, скорчившись, и смотрел, как гибнут остальные. В конце получил молотом по затылку – может, чеканом, – пояснил Адерил. – А кем была эта девушка?
– Это Беанна, она из Нильфгаарда. Была дочерью известного ювелира, и сама была одарена необычным талантом. Это она украсила ножны моего меча, выжигая на нем орнамент кусочком гвоздя, раскаленным в костре. Мы заплетали друг другу косички…
– Ее разоружили, сломав при этом обе руки. Потом стянули ее штаны и
