И возник — тоннель, и любопытная мордашка рыжей саламандры, и хрупкое запястье на камне, сумевшем уцелеть в огне.
Захлебывался боем набат в городе эмархов. Пасть рыжей саламандры исказила ухмылка — а потом хрупкое запястье перехватило ее за гребень и утащило внутрь, в раскаленную лаву…
Вряд ли она сгорела, тупо сообразил капитан Хвет. Она же и сама… пламенная. Хотя…
Хрупкое запястье вновь показалось над лавой. Шевельнулось, будто приветствуя, и в дыму ярко загорелись чужие зеленые глаза.
— Прости меня, Лерт, — глухо произнес юноша. — Прости. Я не могу пойти с тобой… ведь ты — там, а я — здесь…
Талер слушал, затаив дыхание. Казалось, одно лишнее движение — и подземная огненная река замолчит. Казалось, одно движение…
Но она говорила.
— Я не могу — сам… но могу поделиться огнем с тобой. Могу поделиться, если ты выдержишь… не сгоришь… хочешь?
Мужчина сглотнул.
— Я прошу о помощи, — тихо напомнил он. — Именем твоим… Элентас.
— И это значит — бери… — лава пламенела в тонкой ладони юноши, как надломленная, непоправимо измененная вода. — Для тебя — что угодно, только не бросай меня больше тут…
Река дрогнула и поплыла, сменяясь привычными капитану Хвету картинами. Запертая панель шлюза карцера… светодиод… обшивка…
— Элентас… Элен… как тебя найти?!
Он рванулся вперед, протягивая руку, рванулся вперед отчаянно, как если бы там, в раскаленной лаве, тонула его Лойд. Он рванулся — и ощутил, как ударила по плечу короткая смешная косица, собранная из белых, будто снег, волос, как закричала госпожа Арэн — нет, Лерт, не смей, не нужно, — как счастливо улыбнулся Элентас, не сомневаясь, что его лучший друг не подведет, что его лучший друг дотянется…
И схватил пальцами… пустоту.
Панель запертого шлюза дрогнула и начала плавиться. Серые блестящие капли покатились капитану Хвету под ноги, как все та же вода.
Показались провода — и лопнули, и полыхнули оранжевыми искрами, и обугленными кишками системы обвисли внутри обшивки. Шлюз, карминовый от жара, зашипел — и выпал из проема, и прожег внушительную дыру в полу переходной части корабля.
Все, что окружало Талера — и светодиоды, и соседние шлюзы — шлюзы обычных, нормальных кают, — и выход в машинный отсек, и длинная лампа высоко вверху — окрасилось в алый цвет. Из-за огня — и по велению искина, возопившего об угрозе пожара, утечки воздуха и падения.
— Выпуск противопожарной пены состоится через пятнадцать секунд… внимание, покиньте поврежденное судно… внимание, покиньте поврежденное судно… активированы основные аварийные коды…
Мужчина рассмеялся. Негромко и зло, внезапно поняв, насколько ему надоел этот «Chrysantemum». И его хозяева, и гребаный искин тоже…
Сломанная правая рука. Профессионально зашитое уродство — уже не от виска вниз, а вдоль по щеке, и по краешку челюсти, и…
…и Лойд. Где-то там, за пределами внутренней и внешней обшивки, находится его Лойд. Грустно поглаживает пачку дешевых сигарет, брошенных Талером у запасного штурвала, и все думают, что она спокойна, и все на нее рассчитывают, хотя она бы с удовольствием рехнулась немедленно…
И Джек. И Адлет. И Эдэйн.
Умница Эдэйн, который не побоялся напомнить своему капитану, что если он умрет — вслед за ним обязательно умрет воспитанная на борту «Asphodelus-а» девочка.
Вот оно, заявил себе Талер. Вот оно, я здесь, Элентас, я здесь, как ты и сказал — но ничего не изменилось. Меня ждут мои товарищи. Мои друзья.
Самые лучшие люди в этой чертовой галактике.
И самые дорогие.
Ему бы смягчиться, ему бы оценить эту информацию — и, может, он вовсе не поступил бы так, как в итоге поступил.
Пламя жило под кожей. Текло по венам, обжигало сердце и легкие; невыносимо хотелось курить. Он вообразил, как подносит сигарету ко рту, неуклюже коснулся ногтем щеки — прикосновение обожгло, как если бы мужчина пальнул по самому же себе из плазменного ружья.
Шаг. Еще один. И еще. Переступить оплавленные потеки стали; они застывают на подошвах ботинок. Это почти красиво, это потрясающе, это… невероятно, только ботинки — они горят охотнее узкой утробы корабля…
Рубку отрезало от поврежденного перехода плотным щитом. В теории, он был призван отсечь огонь от самого главного участка судна, позволить экипажу использовать скафандры и уйти, пока «Chrysantemum» не стал комочком спекшегося железа посреди космоса. И он бы отсек — любой другой, но не огонь подземной огненной реки, не огонь Элентаса.
Хочешь могущества, Лерт, спросил зеленоглазый мальчик. Хочешь власти? Убивать и мучить — признайся, хочешь, приятель?
Хочу, согласился Талер, не раздумывая.
Все смешалось в одно — два совершенно разных, не связанных между собой мира. Или нет, наоборот, связанных — лойдами и Создателями, какими-то Вестом и Китом — но эта мысль на грани сознания появилась и пропала, смущенная безумием того, что происходило.
В кулаке Элентаса бился, оживая, кусочек янтаря. Ускоренный волнением пульс. Птица, случайно попавшая в клетку — бросается, бросается на прутья…
Ты жив, говорит мальчик. Ты жив. Я так долго тебя ждал, я так боялся, что совсем не дождусь…
Одинокий и теплый. Бесконечно верный.
Как он погиб, озарило Талера. Как он погиб? Арэн умирала — и не была одинокой. Но Лерт обнимал ее, в последний раз обнимал — постаревшую, изможденную под весом прожитых лет, — и уж на его-то лице не было ни морщинки. Ни намека на морщинку, Элентас…
Как он погиб? И почему — не состарился? Ведь лойды стареют, я это знаю, я лично — видел…
Мы смешали кровь, помнишь, весело сообщил мальчик. Саламандра скользнула по его спине, ласково погладила хвостом. Хоть кто-то со мной в этой темноте подземелий. Хоть кто-то со мной — гладкое змеиное тельце…
Капитан Хвет ударил по щиту. Ногой.
На мгновение он отразился в его поверхности — худой высокий силуэт. Янтарное сияние под ключицами, янтарное сияние повсюду, во всех венах и сосудах. Он сам — янтарь, получивший плоть…
Какая точка в созвездиях на скулах господина Лерта — я? Копье? Крыса? Крест?
Кошачья поступь?..
Щит разлетелся набором осколков.
По рубке.
Потому что разбился вовнутрь.
— Мы не успеем, — безнадежно бормотал Джек, не выпуская, впрочем, штурвал. — Мы не успеем. Это конец. Мы не успеем.
Лойд небрежно потрепала его рыжие волосы — Талер, чтобы успокоить пилота, всегда поступал именно так.
— Все нормально, Джек, — спокойно произнесла она. — Все нормально. Господин Кагарад писал, что «Chrysantemum» все еще на карте. Им до Бальтазаровой Топи — час пути, нам — три. А если поднажмем…
— Не получится, — перебил ее Адлет. — Двигатели и так работают на износ. Ты не забыла портовых роботов? Не забыла? Так вот, скоро тебя ждет новая встреча с ними.
— Не язви, — хмуро
