Адлет был абсолютно трезв. Его запасы алкоголя, беспощадно опустошаемые от порта к порту, переживали отнюдь не лучшие свои времена — механик впервые за годы совместной жизни испытывал к ним полное безразличие.
Он не умел управлять «Asphodelus-ом» так уверенно, как делал это Джек. И не умел сдерживать свои чувства так невозмутимо, как делала это Лойд. И молчать, как делал это Эдэйн, не умел тоже.
— Мне страшно, — заявил Адлет. — Мне страшно. Знаете такое… мерзкое ощущение, когда минуты словно бы утекают сквозь пальцы? Когда ты не сомневаешься, когда заранее понимаешь, что все потеряно, и все равно зачем-то упрямо лезешь на рога Сатане?
— Адлет. — Лойд криво усмехнулась. — Давай-ка без паники. Если угодно, иди выпей бутылку джина. Или коньяка, или вообще водки — что там у тебя имеется в арсенале? Но, пожалуйста, не усугубляй положение. Тут, на борту «Asphodelus-а», страх испытываешь не только ты.
Она посмотрела на стиснутые ладони Джека.
Ладони мелко, нехорошо подрагивали.
— Входящий вызов, — мелодично оповестил корабельный искин. — «3371» вызывает «Asphodelus». Повторяю, «3371» вызывает «Asphodelus»…
— Принять, — скомандовала девушка — и гордо выпрямила спину.
Она достаточно опозорилась перед господином Кагарадом. Она опозорилась достаточно — и продолжать в том же духе не собиралась.
Я спасу Талера, твердила она себе. Чего бы мне это ни стоило — я спасу Талера. Он будет жить. Я костьми лягу, но добьюсь его спасения.
— Чертов «Chrysantemum», — холодно донес до нее симбионт, — кажется, вышел из-под контроля.
— В смысле?
— У него заглох правый маневровый. И, кажется, сгорел, — в голосе господина Кагарада впервые возникло легкое беспокойство. Огонь, сожравший маневровый двигатель, вызывал у него вполне закономерные опасения. — Я сначала обрадовался, решил — догоним, у наших дорогих господ ван де Берга и Леруа топливо на исходе. А потом они метнулись к орбите, как ошпаренные, клюнули носом… и… в общем, с тех пор «Chrysantemum» потеряли даже мои радары.
Лойд помолчала. Покрутила эту информацию так и сяк; возможно ли, что они разбились? Или они специально стряхивают «Asphodelus» и «3371» со своего хвоста? Помнится, на Бальтазаровой Топи, умело прикрываясь болотами и лесами, располагается база контрабандистов. Там Леруа с ван де Бергом вполне могут заправиться и найти огневую поддержку. В конце концов, что это за база, если на ней не отыщется пара планетарных пушек?
— Вас поняла, — деловито кивнула девушка. — Где вы намерены пойти на посадку?
— Примерно вот здесь. — Мелодичный сигнал оповестил команду корабля о том, что господин Кагарад прислал координаты отдельным файлом. — Госпожа Лойд, не обессудьте, но я не буду вас ждать. Ваш «Asphodelus» медленнее, чем «3371». Но, — он рассеянно покосился на Эдэйна, развернувшего присланную карту с точкой посадки, — на планете я запущу спасательный маячок. У себя на воротнике. Вы будете знать, где я нахожусь — а я, скорее всего, отыщу капитана Хвета быстрее вашей команды.
Дрогнули худые плечи пилота. Нахмурился Эдэйн.
— А если нет? — невозмутимо уточнила Лойд. — А если мы будем бестолково носиться по лесу и болоту за вами, в то время как Талер…
— Я найду способ с вами связаться, — отмахнулся Кагарад.
И окошко вызова исчезло.
— Наглый-то какой, — печально произнес Адлет.
Девушка улыбнулась, но эта ее улыбка больше походила на звериный оскал.
— Не страшно. Вне Белой Медведицы мы уже не обязаны ему подчиняться.
Мартин толком не успел ничего понять. Мартин толком не успел пошевелиться, не сообразил, почему там, за щитом, способным остановить и самое страшное пламя, неожиданно вспыхнул багровый свет.
Он бы умер. Он бы умер, не отдавая себе отчета в том, что, собственно, умирает. Его бы посекло острыми осколками, его бы разнесло обрывками системы.
Если бы не Дик.
Было горячо. И страшно до такой степени, что у Мартина подкосились колени.
А еще — мокро.
Сам по себе Дик весил мало. А вот осколки, утыкавшие худую спину — много, так много, что нестабильный Мартин, конечно, не выдержал и упал, увлекая за собой раненого приятеля.
Теперь у Талера и хакера «Chrysantemum-а» были одинаковые права. Они оба владели реками, но река Дика ван де Берга, алая и густая, катилась по обшивке пола беспомощно и бесполезно, лужами растекалась по теням и квадратикам яркого, обжигающего сияния.
Было горячо. Настолько, что метель, постоянно окружавшая Мартина, рассеялась и убралась — если не навсегда, то надолго — уж точно.
Талер Хвет, долгожданная игрушка убийцы, игрушка со сломанной рукой, горел. Текучее золото бежало по его лицу и по его шее, пламенело в ладонях, любопытно выглядывало из-под зеленой рубашки. И, как насмешка над ситуацией, зловеще, угрюмо щерился выбитый ударом ноги щит — потому что у Талера была не только река, потому что у Талера был активированный «лойд», бушующий наравне с ее потоком.
Кривая улыбка исказила его черты. Неправильная, откровенно жуткая улыбка.
— Уничтожу, — глухо произнес Талер. — Уничтожу. Сотру в пыль. Разнесу на молекулы. За все… за всех…
— Дик, — растерянно окликнул Мартин.
Капитан Хвет запрокинул голову и опять рассмеялся, и этот смех волной прокатился по рубке «Chrysantemum-а». Неукротимой пугающей волной.
Он как будто сошел с ума. В нем не было ни единого качества, присущего капитану полиции. В нем не было ни единого качества, присущего человеку…
Уничтожу, мысленно повторял мужчина. Уничтожу — и тебя, и твоего Дика, истекающего кровью. Хотя, может, он разберется и сам — а вот с тобой мы поиграем, слышишь, урод, поиграем, ты ведь так хотел…
А потом всего лишь одна до боли смешная мысль ударила его сильнее выстрела.
Я — всерьез — намерен — кого-то — убить.
Я, капитан Хвет, хозяин «Asphodelus-а».
Я?!
Он согнулся пополам, хватая ртом воздух. Он согнулся пополам, а Мартин потряс хакера за плечо — безвольного, обмякшего хакера, — и приподнял, осторожно, почти нежно, как самую большую ценность на свете.
— Дик, — снова позвал он. — Дик, пожалуйста…
«Chrysantemum» тряхнуло. Система в голосовом режиме сообщила, что правый маневровый отсечен; Дика отшвырнуло прочь, а Мартина подбросило, и, падая вновь, он зашипел от боли.
— Автоматическое управление невозможно, — безжалостно продолжил искин. — Автоматическое управление…
…Талер добежал до штурвала первым. Рванул его на себя, стараясь выровнять снесенную к чертовой матери траекторию; «Chrysantemum» клюнул носом, и зловеще хрустнул иллюминатор, и система, надрываясь, возопила о полной потере топлива…
Штурвал тянуло назад. Неудержимо — тянуло назад, и все резервы обреченного корабля были ему бесполезны.
Не отпущу, мрачно сказал себе Талер. Не отпущу. Эти двое разобьются — и ладно, и Бога ради, но мне разбиваться никак нельзя. Я выживу. Я выживу и вернусь на «Asphodelus»,
