— Не знаю, Талер. — Она внутренне сжалась, осознав, что на самом деле ни разу не слышала его имени. Встала, и по обшивке звякнули не подошвы, как у мужчины, а титановые ступни протезов.
Такхи опасливо покосилась вниз — и поняла, что у нее нет ног. От середины бедра тянулись идеальной формы заменители, прошитые маленькими стальными тросиками под коленями и у лодыжек, прорезанные шестеренками, подвижными, как в часовых механизмах, и — накрепко соединенные с ее телом, с ее костями, ее кожей… и с нервами. Она ощущала протезы, как продолжение себя.
Талер тяжело вздохнул и расслабил затекшие плечи. Темно-зеленый мундир, широкие ремни на поясе и на бедрах — все было таким же, каким Такхи запомнила, исходя из недавних своих снов. Но сегодня привычный образ дополнила багровая полоса шрама от виска вниз по скуле — рваная, так и не зажившая полностью, хотя ее наверняка нанесли не меньше десяти лет назад. Такхи почему-то не сомневалась, что не меньше десяти, хотя осмысленно говорила с капитаном небесного корабля впервые — и следил за ней он тоже впервые, слегка напряженными, усталыми, сощуренными глазами. Она обнаружила, что, намереваясь о чем-то сообщить, Талер едва шевелит губами — наверное, слишком явные движения лицевых мышц влияют на его шрам и приносят боль. Ей тут же стало жаль, что такому хорошему человеку досталась такая глубокая и подлая рана, хотя она не знала о мужчине решительно ничего — кроме того, естественно, что он управляет всеми корабельными системами и руководит командой, пока что весьма туманной.
А еще называет ее «Лойд».
— Ты в порядке? — не выдержал капитан, и его покрасневшие веки дрогнули, выказывая беспокойство. — Ты какая-то очень тихая. Плохо себя чувствуешь?
— Нет. — Она покачала головой. — Просто… ответь, пожалуйста — кто ты на самом деле… такой?
Что-то внутри Такхи настаивало, что к Талеру надо обращаться на «ты» — и одержало победу. Что-то внутри Такхи разбиралось в Талере гораздо лучше, чем сама девочка — хотя какая она тут девочка, сильному взрослому телу, воздвигнутому на титановые протезы, никак нельзя было дать меньше восемнадцати лет.
Брови мужчины удивленно приподнялись.
— Пожалуйста, — несчастным голосом повторила Такхи.
Он помедлил, зачем-то покосился на приборную панель — звездная карта, нависшая над скоплением клавиш, тумблеров и рычагов мерцала, как луна, случайно проглоченная кораблем.
— Талер Хвет. Капитан перелетной космической единицы «Asphodelus». Мне вчера исполнилось тридцать, — мужчина усмехнулся левой половиной лица, но шрам все равно неприятно дернулся, и его усмешка погасла. — Мы вместе съели огромный кремовый торт, выпили чаю, обсудили, не пора ли уволиться из полиции. Ты первая заявила, что нет, поскольку тебе, как ты выразилась, вполне нравится ловить и наказывать преступников. Если бы начальство услышало эту твою фразу, — на карте появилась точка, отобразившая неопознанный корабль, и плечи Талера снова напряглись, — оно бы разорвало на куски наш доклад о гибели того маньяка, которого ты застрелила, не уточняя, а не его ли, случайно, морда красуется на всех ориентировках Белефасты…
Такхи передернуло. Она? Кого-то убила? Да она и паука-то в храмовой спальне побоялась трогать, а тут — маньяк!
Неопознанный корабль промчался мимо полицейского скоростного судна, и на звездой карте возникла надпись «Dream-64». Талер с облегчением откинулся на спинку кресла, подумал и набрал чей-то порядковый номер в боковом окне приборной панели.
Бесстрастный, неопределенного пола голос произнес:
— Произвожу закрытый вызов по ветке связи… произвожу закрытый вызов по ветке связи… произвожу…
Его фраза оборвалась гудком, и в рамках виртуального окна вспыхнула чья-то весьма довольная физиономия.
— Да, капитан? — отозвалась она.
— Ты не забыл, — с явным сочувствием уточнил Талер, — что через три минуты начинается твое дежурство? Если я просижу перед экранами хотя бы на шестьдесят секунд дольше, чем обязан, тебе придется нести меня в капитанскую каюту на руках. Серьезно, — он позволил себе зевнуть, прикрываясь ладонью, — если ты опоздаешь, я усну прямо здесь.
Довольная физиономия вытянулась:
— Да ладно, капитан! Всем давно известно, что вы — крепкий орешек, вас так просто не расколоть.
Талер зевнул еще раз, стараясь проворачивать это действо все той же левой половиной лица.
— …хорошо, иду, — сменил стратегию его собеседник. — Вот буквально уже прикладываю палец к панели сенсора…
Такхи было любопытно, что же это за человек, но спустя мгновение рубка «Aspfodelus-а» подернулась мутной черной пеленой, и она ощутила грубоватое чужое прикосновение.
Опасливо открыла глаза.
Господ Соз наклонился над ней, ломая и без того быстро ускользающий сон. Талер, подумала девочка. Голубоглазый капитан Талер, со страшным багровым шрамом на правой скуле, с мягкой, теплой, потрясающе доброй манерой речи — на землях Вайтер-Лойда ни у кого не было подобной.
— Чему ты улыбаешься? — испугался господин Соз. — И почему ты… плачешь?
— Потому что мне снился, — пробормотала Такхи, вытирая слезы рукавом белого ритуального платья, — невыносимо хороший человек.
Мужчина из племени Тэй выпрямился, поправил воротник и бросил:
— Собери волосы в пучок, накинь плащ и приходи в основной храмовый зал. Великая Церемония произойдет на рассвете, едва солнце коснется горизонта.
— Угу, — рассеянно кивнула девочка, оглядываясь в поисках вышеупомянутого плаща. Для нее он был великоват, и хрупкое маленькое тело утонуло под волной красного, будто кровь, бархата, резко отличаясь от того, взрослого, с протезами вместо ног.
В основном храмовом зале собралась так называемая семья Такхи — девушка в кольчуге, хмурая супружеская пара и четверо Гончих, одетых, вопреки обыкновению, в белые бесформенные хламиды. Они куда уместнее смотрелись бы на женщинах, и девочка рассмеялась бы, если бы перед ее зрением не болтался до сих пор образ высокого голубоглазого мужчины. «Талер Хвет. Мне вчера исполнилось тридцать…»
Великие Боги, ну какое ей, собственно, дело до его характера, до его движений, до его мундира с широкими ремнями — и откровенных переживаний за девочку… нет, девушку по имени Лойд?! Ведь Лойд — это вовсе не Такхи, а Такхи — всего лишь слабый, беззащитный ребенок на затерянном острове, где вот-вот состоится Великая Церемония…
Ритуальное ложе — каменное, обжигающе-холодное, — возвышалось в центре зала. По нему вились и складывались в изображение цветочных лепестков желобки, а в полу было вырезано небольшое углубление — девушка в кольчуге, супружеская пара и Гончие опустили в него босые ноги и зажмурились, словно все остальное было тайной, не предназначенной для их глаз.
— Ложись, — велел господин Соз, открывая увесистую книгу и замирая в изголовье испещренного желобками ложа.
У девочки тревожно екнуло в груди, но она
