— Пытались, — тихо ответил Томас. — И срезать пытались, и снять. И магией. Хер знает, что это такое. Я сам не знаю. Вот и оставили.
Канаец повернулся и с раздражением спросил:
— Ты собрался его выхаживать?
Том стиснул зубы и сказал:
— Если ты собрался меня похоронить, канаец, хрена лысого ты дождёшься.
— Воля к жизни — это хорошо, — заметил ван-гуанец, подходя ближе семенящей походкой.
Только сейчас Том заметил, что его ноги скованы между собой короткой цепью, как и руки. Из-за цепей ван-гуанец не мог нормально ходить или что-то делать руками.
— Как звать-то тебя, парень? — спросил он.
— Волк, — с трудом ответил Том.
— Я Уголь, этот хмурый канаец в углу — Кремень.
Уголь откинул лежащий в углу здоровенный валун и поднял с пола что-то маленькое и круглое. Медное колечко, в котором Том с удивлением узнал эмбер. Ван-гуанец сел рядом с ним на колени и строго сказал:
— Не дёргайся.
От его рук пошло странное свечение, и тепло растеклось по всему телу Тома. Боль постепенно отступала, а мышцы будто наливались энергией.
— Очищение снимет неприятные ощущения и прочистит раны. Пока не вставай, я постараюсь наложить Регенерацию. Если хватит сил.
Уголь говорил напряжённо, полностью сосредоточившись на колдовстве.
— Как ты протащил эмбер в Геммамонтем? — поинтересовался Том.
Уголь поднял руку, показывая шрам на предплечье.
— Я врезал его себе под кожу.
Том поморщился, представив этот процесс. Пока Уголь занимался колдовством, канаец вынул таки большой сапфир из стены, подошёл к телеге у входа в зал и положил его туда. Потом он сел рядом с Томом и сказал:
— Уголь, поберёг бы силы. Ты не сможешь работать, и надзирателям это не понравится. Они тебя казнят.
— Все рано или поздно умрут, ты должен это понять.
Тому стало лучше, и он поймал Угля за руку, прервав колдовство.
— Я в порядке. Ты и так сделал для меня слишком много.
Покачав головой, Уголь всё же прекратил творить чары.
— Шрамы останутся, — заметил он.
Том сел, борясь с головокружением, и ответил:
— Кого это теперь волнует?
Он осмотрел зал
— Вас здесь всего двое?
Канаец кивнул, а потом пояснил:
— Большая часть штолен пятьдесят четвёртого пустует. Здесь работает ещё несколько десятков рабов, но они в других залах. Нам не разрешено покидать рабочую область.
— Раньше с нами работали ещё двое, — сказал Уголь. — Мы их пережили.
— А знаешь, почему? — спросил канаец. — Мы не выёбываемся.
— Будь я в лучшем состоянии, я бы справился с надзирателями, — буркнул Том.
Уголь усмехнулся:
— И огрёб бы точно также.
— Да много ты понимаешь! — Анк вспылил.
— Да уж поболее тебя. Я ведь не всегда был рабом, приятель. Когда-то мне рукоплескала вся арена Мугакки!
— Ты? — изумился Том. — Гладиатор? В столице Ван-Гуа?
Он всмотрелся в собеседника, а затем фыркнул:
— Ни за что не поверю.
Уголь поднял руки, показывая короткую цепь, и подёргал её:
— Если бы не эта штука, я бы изменил твоё мнение.
Том многозначительно посмотрел на кирку у ног Угля.
— Точно, — ответил на немой вопрос Тома Уголь. — А потом надзиратели заставят меня отрабатывать ещё и испорченную цепь.
Анк встал, подошёл к Углю и, взявшись за цепь, осмотрел замок. В принципе, ничего сложного, нужно только чем-то подцепить единственный штифт.
— Если я смогу открыть замок, ты научишь меня? — посмотрев Углю в глаза спросил Том.
У ван-гуанца на лице не дрогнул ни мускул, но в глазах вдруг появился особый блеск. Решимость.
Уголь кивнул.
* * *
Здесь, в глубинах рудника Геммамонтем время всегда текло иначе. Его смысл искажается, постепенно теряясь в глубине бесконечных тоннелей и переходов. Большинство рабов, попав сюда, больше никогда не видят солнечного света, и лишь глухой звук рога, разносимый эхом вглубь чёрной горы говорит им о том, что они всё ещё живут, что солнце там наверху всё ещё встаёт и садится, что дни сливаются в месяцы, а месяцы — в года.
Томас Анк, в некотором роде, был исключением. Спустя пять долгих лет он всё ещё делал зарубки на стенах, отмеряя срок, проведённый здесь, под землёй. Ведь в сердце Тома каким-то необъяснимым образом всё ещё жила надежда, что однажды он сможет покинуть эти стены, выбраться наверх и вновь увидеть солнечный свет.
Днём он был рабом, как и все. Он дробил породу, добывал драгоценные камни для сокровищницы Самоцветного Барона и ждал своего часа.
Но ночью всё становилось иначе. Ночью раб Томас Анк превращался в настоящего воина по кличке Волк, как губка впитывающего знания, которыми делился бывший чемпион арены Уголь. Именно благодаря этим занятиям луч надежды всё ещё теплился в душе Тома.
* * *
— А ты знаешь, друг мой, Волк, как уникальна эта гора? — спросил Уголь, рассматривая в руках очередной крупный алмаз, вынутый из стены.
Сейчас они работали в одном из загонов пятьдесят восьмого уровня. Жар был невыносимым, и ван-гуанец то и дело останавливался, чтобы передохнуть и вытереть пот, заливающий глаза.
— Ни в одном месте в мире больше нет такой горы. Лишь в Геммамонтеме алмазы, бриллианты, сапфиры, серебро и золото встречаются вместе. Ведь всем этим камням и драгоценным металлам нужны свои природные условия для образования. Но не здесь. Внутри горы Геммамонтем словно бы сами Боги объединили стихии, позволив всем этим драгоценностям появиться в одном месте.
— От этого как-то… Не становится легче, — выдохнул канаец, которого называли Кремнем, и устало опустил кувалду. — Лучше скажи, что за тревожные вести принёс надзиратель, с которым ты трепался утром?
— Гэрри? — спросил Уголь. — Славный малый, не то, что остальные надзиратели.
— Так о чём вы говорили? — повторил вопрос Кремень.
— Ах, это? Да, новость не из лучших.
Уголь положил алмаз в телегу и устало опёрся на стену. Пятнадцать лет на рудниках для многих — целая вечность. За прошедшие годы Уголь сильно постарел, но так и не потерял сноровки, в чём Том лично убеждался во время каждого спарринга.
— Хрупкий мир был нарушен. Нанайская Империя перешла в наступление и вторглась в земли Валанта.
Кремень присвистнул. Том опустил кирку и уточнил:
— Иными словами, война всё-таки началась? Валант давно к ней готовился. Ещё мой отец ковал мечи по заказу Короны, из-за того, что имперцы стояли у границ.
— Да, — кивнул Уголь. — Тогда Валант и Империя подписали мирный договор, что дало Империи время на восстановление войска после своей компании. Теперь же нанайцы снова пошли в наступление. Несколько дней назад была атакована пограничная крепость Валкит. Потом сожжены несколько деревень. Всё говорит о том, что войско
