- Ладно тебе, Гаврила, - подал голос Ворон и взял в руки чашку - ты прожил больше, чем я и Дара вместе взятые, тебя не терзают 'эти человеческие страсти', да и по статусу положено быть терпимее и мудрее смертных. Я и сам, когда увидел тебя впервые, долго не мог поверить в то, что ты мне не приснился. Ведь в том месте, откуда я родом, домовых никогда не было.
- Да чего уж там, - добродушно махнул рукой дед Гаврила и полушутя погрозил мне пальцем, - ты, милая, уж старайся наперед подумать, а потом уже говорить что-либо. Или делать, что куда важнее.
- Непременно, - пообещала я, чувствуя, как горят щеки и уши.
- То-то и оно, - домовой с философствующим видом взвесил в руке свою чашку, - сейчас мир совсем не тот, что прежде. В былые времена к нам, домовым, почет особый был: люд уважал нас, любил, разгневать боялся... Это сейчас беззаконие творится, да так, что иной наш брат, побросав пожитки, из дома человеческого, где испокон веку обитал, в праотеческий полумир бежит в полном отчаянии... Мы ведь существа нежные, ранимые! Бывает, что если кто в доме слово скажет дурное, а то и вовсе непотребное, так нам это как острый нож...
- Попридержи коней, Гаврила, позже расскажешь, иначе мы до утра не закончим, - перебил домового Ворон. - А разговор у нас, Дара, пойдет о важных вещах. Важных, в первую очередь, для тебя самой. Поэтому слушай внимательно и, главное, постарайся поверить. Смотри, Гаврила - домовой, магическое существо, он сидит напротив тебя, пьет чай с... неважно, с чем...
- Играет в карты с бесовским отродьем, - подсказала я.
- Да, это так, - кивнул Ворон - но при этом он домовой. А наука не подтвердила, и вряд ли когда-нибудь подтвердит их существование. Это я к тому, что далеко не всему можно дать разумное понятное объяснение. Так и в твоем случае. Понимаю, выслушать и принять то, что я сейчас скажу тебе, нелегко, но ты неглупая девочка, ты уж постарайся. Но сначала ты должна мне кое-что рассказать. Постарайся вспомнить весь вчерашний день в мельчайших деталях, это очень важно.
- Важно?.. Но я не понимаю... - я во все глаза смотрела на него.
- Ты поймешь, милая, но я тоже должен знать все, чтобы иметь наиболее полное представление о ситуации, - медленно произнес Ворон, наклоняясь ко мне через стол. - Поверь, я хочу помочь тебе. Здесь, как у врача, лучше говорить все начистоту. А пока могу сказать лишь одно: жизнь твоя изменится и, боюсь, не в лучшую сторону.
Я вздрогнула и в третий раз едва не опрокинула на себя кружку. Было что-то такое в его взгляде, отчего у меня пропало желание подвергать сомнению его слова. Но, будто в оправдание себе, украдкой посмотрела на домового Гаврилу. Настоящий, существует. Не отметай все сразу, Дара, только потому, что это не укладывается в рамки привычного. Ворон, от внимания которого мое замешательство все же не укрылось, понимающе улыбнулся - одними губами, глаза его остались холодны - и простер над столом левую руку ладонью вверх. Я уже открыла рот, намереваясь спросить, что означает сей малопонятный жест, как вдруг прямо в центре его ладони возник тонкий лепесток белого огня, который затем стал цветком жасмина, и нежный сладковатый аромат поплыл по комнате, но и это было еще не все. Цветок вдруг сомкнул лепестки в нераспустившийся бутон, который мгновенно вытянулся вверх на две моих ладони и... превратился в мою, правда, сильно уменьшенную, точную копию! А потом 'маленькая я' исчезла, Ворон с невозмутимым видом убрал руку и выразительно посмотрел на меня.
Я вздохнула и последовательно, как мне казалось (хотя на самом деле вышло несколько путано), изложила события последних суток. От возвращения из института и хиленького порыва к знаниям, закончившегося таким до жути реальным сном и до приступа животной ярости, охватившего меня в 'Розовом береге' при нашей с ним, человеком по имени Ворон, первой встрече. Весь рассказ занял около часа. За это время я как-то незаметно для себя успела допить отвар, отчего сонливость и усталость, накопившуюся с прошлой ночи, как рукой сняло, вместе с ними бесследно исчезла и боль в горле, я почувствовала себя здоровой и полной сил. Я поерзала на диване, устраиваясь поудобнее, и с любопытством уставилась на своих собеседников. Домовой и странного вида человек со странным именем. Кто бы мог подумать?..
Дед Гаврила, слушая мой рассказ, вздыхал на разные лады, а сейчас, встретившись со мной глазами, пробормотал что-то про остывший чайник и ретировался из комнаты. Но я успела заметить его яростно поблескивающие глаза. Ой, что сейчас будет, даже представить не могу! Я, чувствуя, как предательски подрагивают губы, с мольбой посмотрела на Ворона. Однако он с непроницаемым лицом неподвижно сидел в своем кресле и задумчиво смотрел, как казалось, не на меня, а сквозь меня, куда-то в пространство. Меж бровей его появилась глубокая складка, глаза опасно сощурились, а длинные пальцы с крупными суставами с силой вцепились в подлокотники кресла. Сейчас он походил на замершего перед прыжком тигра. И не хотела бы я оказаться на месте его добычи.
- Душу и тело связывают незримые, но очень прочные нити, - негромко сказал он, когда я уже не в силах была выдерживать его сосредоточенное, но яростное молчание, когда я была готова вскочить с дивана и опрометью броситься вон из этого непонятного места. Оттуда, где играют в 'дурачка' магические сущности, сама по себе передвигается мебель и исчезает посуда. - Они прочны, и рвутся лишь тогда, когда приходит время. Твое время еще не пришло, девочка, но кто-то очень хочет, чтобы твоя душа отлетела в мир иной до срока. А это очень непросто, милая, к тому же рискованно для творящего сей мерзкий ритуал. Убивая тебя, он или, что более вероятно, она убивает и себя. Так что горе- колдуну сейчас тоже несладко приходится, вполне возможно, хуже, чем тебе... Но о самом ритуале можно было узнать только из одного источника...
Он осекся и замолчал, опустив голову и нервно сцепив пальцы. Что-то личное,
