Последнюю каплю в чашу терпения Ворона добавила та самая адептка. Когда тот зашел проверить, как у нее дела, а заодно обрадовать узницу тем, что нашел для нее занятие, Гельви тут же бросилась к нему, вцепилась в мантию и, бешено сверкая глазами, проорала в лицо:
- Укроти мелких гадов! Или, клянусь, еще одна бессонная ночь, и я покончу с собой! Выпрыгну из окна этой башни, чтоб деревянный уродец сработал!
- Но тогда ты не узнаешь, что будет, если он сработает, - не подумав, брякнул Ворон, уже порядком разозленный.
- И знать не хочу! - пронзительно взвизгнула девушка, после чего разразилась потоком площадных ругательств.
Ворон выругался, причем громко и вслух, ловко комбинируя матерные выражения на обоих известных ему языках. Бурлящий внутри него гнев, пока еще скрытый привычной маской бесстрастия, мог заставить его наделать глупостей (он уже не следил за своими словами!), а девчонка стараниями нолимгов доведена до исступления, еще и вправду выполнит свою угрозу, отяготит совесть архимага своей смертью. Не то чтобы Ворон не мог договориться с собственной совестью, просто лишних смертей ему не хотелось, равно как не хотелось испытывать действие деревянного уродца. Да, возможно, принесенная адепткой поделка - пустышка, не более чем уловка, а настоящее заклятие от врагов-конкурентов находится совсем в другом месте (если оно есть, конечно). Но вот экспериментировать пока не хотелось.
- А умереть хочешь? - уже бесстрастно осведомился архимаг, чувствительно сжав предплечья притихшей адептки и слегка встряхнув ее.
Гельви не хотела. Пришла в себя мгновенно, даже попыталась оттолкнуть мага, будто это от него исходила угроза ее жизни, но куда там.
- С нолимгами что-нибудь придумаем, но это не быстро.
Лицо адептки неприятно исказилось.
- Нет уж, маг! Или ты примешь меры до заката, или с последним лучом заходящего солнца мой хладный труп будет лежать...
Ворон хотел, было, поведать ей об одном хитром заклятье, наложенном на окно ее комнаты, а заодно и на всю лестницу башни, но не стал, не желая портить удовольствие себе и нолимгам. В конце концов, жизнь не всегда щедра на удовольствия, так что надо ловить момент.
- Ах, сколько патетики! - фыркнул маг. - Последний луч, хладный труп... Адептам Хардейла позволяется читать героические романы? Куда мир катится...
Девушка смерила мага холодным взглядом.
- Нет, не дозволяется, - помедлив, ответила она. - Моя мама читала их мне вместо сказок на ночь.
И отвернулась, дав понять, что не желает развивать эту тему. Да, пожалуйста! Ворон и сам не горел желанием затягивать разговор.
- У меня есть поручение для тебя, - произнес маг, пытаясь угадать, как она отреагирует.
Может обрадоваться возможности ненадолго покинуть свою темницу. А может возмутиться от того, что, по сути, тюремщик намеревается использовать ее труд по своему усмотрению.
Как выяснилось, Гельви предпочла второй вариант. Мало того, слова Ворона она истолковала на свой лад, отчего взбесилась до такой степени, что, кажется, окончательно перестала соображать.
- Поручение в обмен на что? - она медленно повернулась к Ворону, и глаза адептки полыхнули холодным огнем. - На одну спокойную ночь? Или одного поручения для этого слишком мало? Что я должна буду сделать ради того, чтобы просто выспаться?! Может, переспать с тобой?! Так давай, ты достиг своей цели! Только, пожалуйста, быстрее, а то, боюсь, меня стошнить может.
И начала срывать с себя платье, да так быстро, что Ворон даже растерялся на мгновение. Второй раз за последние полчаса. Впрочем, на этот раз он пришел в себя мгновенно:
- Перепих за возможность выспаться? Невысоко ж ты себя ценишь. Шлюхи берут золотом, впрочем, те и пофигуристей будут. Вот как наешь формы в правильных местах, так и получится у тебя карьеру в борделе сделать.
Адептка вспыхнула.
- Оставь свои фантазии при себе, девочка, - холодно закончил Ворон. - Я, пожалуй, зайду позже, когда ты будешь в состоянии думать головой, а не тем местом, которым думаешь сейчас. Кстати, натравливать нолимгов на женщину, чтобы получить ее - это слишком сложно, тебе не кажется?
И, развернувшись, вышел из комнаты, захлопнув дверь, в которую тут же врезалось что-то легкое - видимо, тот самый деревянный уродец - и тут же срикошетило в разъяренную адептку. Из-за двери послышалась ругань вперемешку с нервными всхлипами. Ворон едва заметно усмехнулся: разбить уродца теперь, после того, как маг во время предыдущего визита к Гельви, наложил на него заклятья, одно из которых повышало прочность поделки, а другое при наличии угрозы существованию уродца должно было создать вокруг него воздушную подушку повышенной упругости и пружинистости. Так что поделка, несмотря на все старания девчонки, осталась цела. Но зайти проверить позже не мешало бы. Хотя, нет, лучше поручить это дело нолимгам: хотели развлечения - пусть развлекаются с риском для собственной шкурки, ибо обозленная, униженная, получившая сильный удар по самолюбию (и болезненный ушиб по тому месту, куда срикошетила статуэтка) девчонка, которая к тому же не спит толком уже несколько дней, повышенной любовью к ближним не отличается. И, даже лишенная возможности творить заклятья, засветить может так, что мало не покажется. А сам Ворон... он всего лишь привносит нотку остроту в развлечение горных обитателей. Им же скучно, бедолагам...
Выйдя от Гельви, маг хотел было направиться на поиски Омена, но, почувствовав, как гнев вскипает с новой силой при одной мысли о дите тьмы, передумал. Вернувшись к себе,
