Я не успела сфокусировать происходящее, как меня обдало жаром и дернуло до боли в позвоночнике, вжимая в пол. Тело Луки защищало меня, накрывая от этого жара и дождя из чего-то колющего. Стекло. На нас сыпалось стекло.
Он приподнялся, все его лицо было в крови, один из осколков разрезал его бровь и щеку, насколько пострадал глаз невозможно было понять из-за обильно струящейся крови, но я четко могла разглядеть белую кость. Я трезвела на глазах.
Впереди со стороны капота горела машина, пожирая ее языками пламени, площадь горения увеличивалась все быстрее. Он быстро повернулся и ухватившись руками за крышу, стал ногами выбивать дверь. С четвертого удара ему это удалось. За окном хаотично бегали его люди, действуя каким-то неизвестным мне инструкциям. Я не истерила и не мешала ему, доверяя его силе и спокойствию, хотя впереди лежал Захар, истекающий кровью, а пламя подбиралось все ближе. И моих знаний хватало, чтобы понимать, время у нас было на минуты…
Он потянул меня к себе и мы выбрались из гелентвагена, вдыхая свежий воздух. Рядом с ним стоял парень, я видела его и раньше, он был в одной подранной рубашке и тоже весь в крови.
— Жизнью за нее отвечаешь. — он как игрушку передал меня ему в руки и парень потащил меня от машины. Я лишь безмолвно открывала рот, пытаясь вырваться и встать на ноги, но он не выпускал меня.
Пламя перешло к передним сиденьям, охватывая почти и Захара. Лука пытался вскрыть дверь, охваченную пламенем. Он схватил лом, который ему принесли, отгоняя прочь всех, и стал выламывать ее. Методические движения, не поддаваясь панике, он пытался открыть заклинившуюся дверь.
А внутри меня все горело, плавилось, машина взорвется сейчас, они погибнут оба. Он не успеет. Мне казалось еще секунда и все.
— Оставь меня, помоги ему. — я пихнула парня, чтобы он что-то сделал.
— Я выполняю приказ. — он схватил меня железной хваткой, чтобы я не могла вырваться. А я не могла стоять на месте, не могла себя заставить просто стоять пока там заживо горит человек. Захар. Последние дни он делал для меня только хорошее.
Дверь поддалась, и Лука стал освобождать Захара от стекол и ремня безопасности. Даже отсюда мне было видно, что он сильно пострадал. Его тело было словно тряпочным и невесомым. Лука взял его на руки, как ребенка, хотя в его охраннике было килограмм сто, и поспешил от машины, относя его на безопасное место к нам. Дьявол словно управлял огнем, не позволил ему охватить себя.
— Как я могу помочь? — мне удалось вырваться и упасть на колени перед телом израненного главы охраны Луки, принимая его в свое введение.
— Прижми здесь рукой, чтобы остановить кровь. — скомандовал Лука. Кровь с лица залила всю его рубашку, но он словно не замечал его. Не знаю, как он вообще что-то видел. Он был спокоен и безэмоциональным. — И держи руку на шее, если пульс станет меньше шестидесяти ударов — делай массаж на сердце. Не дай ему умереть, пока не приедет Алан. Ты справишься.
В этот момент раздался оглушительный хлопок за которым меня снова опалило жаром. Машина сдалась… Пламя было повсюду. Я испуганно дернулась, но уверенное недрогнувшее лицо Луки, вернуло чувство самообладания.
— А ты? — я протянула руку к его щеке, очень переживая за его глаз.
— В доме еще Руни, Мониша. Я не могу ее бросить там. — он встал, заправляя рукава рубашки и двинулся в сторону дома. А я осталась сидеть на коленях перед Захаром, в красном платье, словно ангел смерти встречающий его по ту сторону. Внутри меня все клокотало, но я не позволяла себе вдаваться в панику.
Не знаю через сколько времени показались новые джипы и две машины скорых, спешащих к нам. Так как Лука жил на отшибе, и подозревая не просто так, рядом не было ни одной живой души.
Из джипа выскочил Алан с медицинским ящиком в руках. За ним бежала девушка в медицинском костюме.
— Ты умница, Алиса, отпускай. Я уже здесь. — он мягко убрал мои руки и я встала, чувствуя как тело задеревенело. Пошатываясь, я побрела вдоль догорающих машин к дому, который также охватило бездушное пламя. По моим щекам потекли соленые слезы. Прекрасный светлый дом мечты был разрушен и становился серым пеплом на глазах, стирая все плохое и хорошее, происходящее в его стенах. У его входа, скрестив ноги, сидел Лука, рубашка обгорела местами, образуя дыры и показывая его тело. Он слегка раскачивался, было странно видеть этого гиганта в такой позе. Перед ним лежало маленькое безжизненное, сильно обгоревшее тело тайки. Я закричала не издав ни одного звука, не могла, внутри все органы сжала невидимая рука. Подошла к нему и опустилась рядом на колени, чтобы разделить боль и скорбь.
Лука сидел рядом с ней, закрыв ее глаза:
— Ки леха хамамлаха. Вэхагвура. Вэхатифьэрэт. Леольмэй. Амэн.
Я поняла, что он дочитывает молитву и не стала мешать ему. Просто сидела рядом, не мешая. Не любила эту старую вредину, но уважала ее, и никогда не думала, что буду наблюдать за ее такой страшной смертью. Как же мне хотелось разобраться в чувствах Луки, проникнуть в его голову и узнать его мысли, сказать ласковое слово поддержки.
Дьявол посмотрел на меня, осматривая при этом мою целостность, убеждаясь что я не пострадала. Благодаря ему я оказалась самая целая после взрыва. После чего его взгляд снова остановился на Руни, а потом на двух его парнях, которые лежали уже мертвые на земле. И я поняла, как ему больно.
Подползла к нему ближе, прижимаясь лицом к шее, повинуясь непонятному порыву. В глазах дьявола еще отражалось пламя, горевшее уже внутри него.
— Твой глаз. — прошептала я, потягивая его за руку и снова глядя на татуировку. Может смерть обходит его стороной, потому что на коже молитва? — Нужно чтобы Алан посмотрел твой глаз.
Гроссерия не шевельнулся, набирая воздуха и прижимая меня к себе. Я уже знала, что ему нужно зарыться в мои волосы, и я была не против. Не шевелилась в его руках, хотя было жутко неудобно в такой позе.
— Господин… — к нему подбежал парень в таком же обгорелом костюме. Его лицо было покрыто решимостью и трауром. — Мы закончили осматривать территорию. Активных снарядов больше нигде нет. Бомбу заложили в ворота и скорее всего только у входа дома. Так что, когда машина стала переезжать… сработал механизм активирующий снаряды по очереди… К тушению дома уже приступили.
— Когда ее успели заложить?
— Скорее
