Я никогда не чувствовала себя так ничтожно. Мне хотелось просить прощения.
— Найдите мне их. Я хочу убить их всех лично. Они пришли в мой дом… — Лука встал, приподнимая меня за собой. — Алиса, пожалуйста, давай сегодня мне не нужно будет за тобой гоняться, хорошо?
Он посмотрел мне прямо в глаза, и я закивала, вина, итак, сжирала меня изнутри. Выпустив меня, он пошел к своим погибшим ребятам, а я послушно поплелась за ним, как щенок за своим хозяином. Вдалеке на каталку укладывали Захара, и я побежала к ним, оставляя дьявола наедине со своим горем.
— Алан, Алан. — крикнула я. Врач обернулся ко мне. — Как он?
— Плох. Даже слишком… Будем верить, что вытащим. — хлопнул по двери и показал водителю скорой, чтобы тот ехал.
— Алан. — я схватила его за руку, как утопающий за спасительную шлюпку. — У Луки все плохо с глазом, по-моему, стеклом… посмотри его, уговори… Он…
Мне трудно было говорить, потому что от выпитого сильно сушило во рту, язык приклеивался к небу, а еще я не могла поверить, что такой ужас происходит вокруг меня. Взгляд Алана потеплел, оттаял, и он грустно мне улыбнулся, накрыл своей рукой, пытаясь успокоить.
— Я обязательно посмотрю, Алиса. Не переживай за него, он не даст осмотреть себя, пока каждый из его людей не будет в безопасности. Ты сама не ранена?
— Нет. — я покачала головой, но руку его не отпустила. — Алан, он может лишиться глаза, нужно посмотреть.
Не знаю, что на него подействовало — мой взгляд или хватка, но он подчинился. Мы пошли к Луке, который уже курил, слушая доклады своей охраны. Увидев его лицо, Алан аж присвистнул.
— Так Лука, иди сюда ко мне. — он переодел перчатки и достал из кармана фонарик. — И не отнекивайся, иначе босоногая фурия рядом со мной, сломает мне руку за то, что я не послушал ее и не осмотрел тебя.
Через три часа мы все были в больнице Алана, переодетые, перебинтованные и ожидающие окончания операции Захара, за жизнь которого бились все это время. Глаз Луки был вне опасности, но кожа века была надрезана, поэтому Алан наложил специальный клей и чтобы не разорвать кожу дальше, закрыл его глаз и прикрыл повязкой. Поэтому Лука напоминал сейчас одноглазого пирата.
Я тихонечко сидела по его правую сторону. Внутри была пустота, я не могла свыкнуться с мыслью о потери трех людей, вот так… Частично по моей вине.
В коридор зашел помятый Майлз в костюме в котором был на вечеринке, еще не до конца протрезвевший. На его лице был такой же траур, как и у всех нас. Волосы растрепаны в разные стороны, а на манжете рубашки губная помада. За его спиной стояла Габи в джинсах и толстовке, даже в этой одежде она была прекрасна.
Сучка.
Увидев друга, Лука посмотрел на часы, после чего встал. И по тому, как лицо Майлза сжалось, я поняла — дьявол сорвет свое плохое настроение на нем.
— Я виноват, выпил и…
— Зализывал свои раны, гандон, как баба, забыв обо всем на свете. — голос Луки грохотал на всю больницу. Но никто не решился указать ему на правило тишины в медицинском учреждении — Ты забыл о нашей дружбе, когда мне была нужна твоя помощь…
— Я виноват и здесь, чтобы искупить эту вину… — голос Майлза тоже полоснул сталью и пододвинулся к другу. — Захар, и мне друг, и я переживаю не меньше. Не нужно мне сейчас читать нотации.
— Пока твой друг истекал кровью, Вы с Оливером жарили шлюх по очереди. И тебе было просто не до разрывающегося от звонков телефона последние четыре часа. — рука Луки обрушилась на Майлза оглушительной оплеухой от которой тот отлетел в стену. Я даже вскочила с гулко бьющимся сердцем. — Ты ебанулся? Мне дурь так из тебя выбить? Я сделал вид, что не вижу как ты пускаешь слюни на Алису, потому что ты МОЙ ДРУГ. Даже когда мне показалось, что Алиса отвечает тебе взаимностью, я предположил, что поставлю дружбу и взаимные чувства ВЫШЕ своих желаний. Но даже теперь ты продолжаешь, как маленький мальчик заниматься саморазложением и дуть губы. А на ЧТО, блядь? Алиса — БЫЛА, ЕСТЬ и БУДЕТ МОЕЙ. Научись делить личное с дружбой и работой, или этому тебя научу я, понял меня?
Еще одна оплеуха и с носа Майлза потекла кровь. Лука приподнял его и унизительно шлепнул еще раз. Он бил его кулаками, раздавал оглушительные пощечины. Я даже не хотела представлять мощь этих ударов. А еще я была снова в этом виновата? Они делили меня, а я не знала этого! Я чувствовала интерес исходивший от Майлза, но занимаясь анализом своих чувств, даже не замечала большего. Глаза заслезились, я подошла к ним, и хватая руку дьявола, сжатую в кулак, зашептала:
— Не надо, не сегодня, пожалуйста. Нам нужно объединиться, а не воевать. — мои слова возымели эффект, и Лука отпрянул, отгоняя охвативший его гнев. Мне было неприятно, что в метре от нас стоит Габи, но сказать ничего не могла. И словно прочитав мои мысли, злой викинг притянул меня, кладя руку мне на попу, ввергая в дикое смущение, и не оставляя вопросов — кому я пренадлежу, он зарылся ко мне в волосы, а я боялась даже пошевелиться, чтобы не задеть его глаз.
Сегодня я узнала новую сторону этого человека. И она не пугала меня, а наоборот притягивала. От его запаха и вкуса адреналина, между ног стало жарко, хотелось прижаться к нему полностью.
— Будет жить. — изрек уставший Алан, вышедший из операционной. И Лука нежно поцеловал меня в висок, в этом жесте было так много интимного, что я зажмурилась. Невольно сравнивая с поцелуями мужа, в них никогда не было такой гаммы чувств… Просто нежный чмок и не более.
С этим известием все спокойно выдохнули. К Захару было нельзя, и Лука стал раздавать указания, в смысл которых я не вдавалась, подошла к Майлзу, сидящему в одиночестве. Неловко сев рядом с ним, не знала даже что сказать в таком случае. Рядом с Лукой стояла Габи, скрестив руки на груди, и участвующая в разговоре. Стараясь не думать о ней, я посмотрела на Майлза:
— Прости меня, пожалуйста. Я сама не могу понять ничего… Я вообще словно во сне… И меньше всего мне хочется быть камнем преткновения между Вами… Или обидеть тебя… — я сбивалась, пытаясь подобрать правильные правдивые слова. — Я виновата, дала тебе…
— Ты ни в чем не
