Не теряя времени на объяснения, Вика распахнула калитку и оказалась в зале знаменитого художественного музея.
Как и в красной комнате, здесь повсюду, вместо картин, висели карты. Заключённые в золотистые рамы, они жили своей жизнью. Люди, животные, растения, даже небесные светила на них двигались и исполняли какие-то, известные только им, роли.
— Что мы ищем? — спросил Илья.
— Подсолнухи! Мы ищем подсолнухи. — Вика жадно впивалась своим взглядом в каждую картину.
Но пока подсолнухов не было видно. В первом зале, куда они попали, висели картины Поля Гогена. Обнаженные полностью или слегка прикрытые незамысловатой одеждой, женщины, большинство из которых почему-то были похожи на перуанок из Южной Америки, жили своей жизнью на тех картинах.
— Что это за стиль? И кто автор этих картин?
— Не знаю, — пожала плечами Вика. — Наверное, кто-то из знаменитых.
— Про которого мы не знаем, — усмехнулся Илья. — Они все какие-то однотипные.
— Что ты имеешь ввиду?
— Ну вот смотри. Первая карта. На ней голая женщина сидит и что-то шьёт.
— Ну да, так и есть, — согласилась с ним Вика.
— На следующей карте голая женщина просто лежит, судя по всему, в каком-то борделе, и поглядывает в сторону других барышень. На третьей карте полуобнаженная женщина индейской внешности держит у груди какой-то плод. А рядом, на соседней карте, тоже смуглые южно-американки, как мне кажется, собирают плоды в саду. И заметь, они тоже почти нагие.
— А ты посмотри на эту карту! — Вика указала в сторону.
На стене висела картина кисти того же художника, что и предыдущие. Только голых девиц на ней уже не было. А совсем наоборот. На деревянном кресте был распят Иисус Христос. Только вот, почему-то, цвет его кожи казался жёлтым. Или, так оно и было. Глаза свои Спаситель уже закрыл. Оплакивая Христа, под крестом, в горестном унынии сидели три женщины. На головах их были белые накидки. А руки свои они сложили перед собой, в молитве о душе мученика, принявшего смерть на кресте.
— Может быть, эта карта — ассоциация с Виталиком?
Илья подошёл поближе и тоже принялся рассматривать картину. Немного подумав, он сказал:
— Нет, конечно, очень благородно с его стороны было принять участь Ленки. Ты ведь поэтому предположила, что эта карта может…
— Да, — быстро ответила Вика, — Эта карта сильно выделяется из всех остальных, которые, ты правильно заметил, имеют много общего между собой, помимо стиля. А ещё три женщины… Я, Ленка и Анюта.
— Знаешь, Виталик правильно поступил. В этом нет никаких сомнений. Но он, при всём при этом, не святой. Поэтому, если хочешь знать моё мнение, то эта карта не его. А то, что этот сюжет сильно выделяется среди остальных… Ты думаешь, игра подкинула бы тебе такую подсказку?
— Да. Наверное, ты прав.
Она ещё пару минут постояла возле этой картины и пошла дальше, в соседний зал.
— А это что ещё такое? — Илья смотрел на карты, которые висели перед ним и не мог никак понять, что же именно на них нарисовано.
— Не знаю, — покачала головой Вика. — Мне даже не совсем понятно, люди ли это вообще? Но смотри-ка! Они ещё и двигаются.
Работы Пикассо — знаменитого художника, основоположника целого направления в искусстве живописи — кубизма, висели на стенах музея. За угловатостью и ровными линиями некоторых картин, человеку, не имеющему отношение к высокому искусству, было трудно рассмотреть, к примеру, плачущую женщину, или девушку, крутящуюся перед зеркалом. Даже, сидящую в красном кресле, женщину было трудно распознать на огромной карте. Она, весь её образ и внешний вид, как будто бы были собраны из осколков мозаики, с трудом подходивших друг другу.
— Знаешь, какое впечатление у меня вызывают эти картины? — продолжая рассматривать полотна, сказала Илья.
— Нет. И какие же?
— Создаётся такое впечатление, что художник раскроил несколько картин. А потом взял от каждой по лоскутку и сложил всё в эту нелепицу.
Вика засмеялась:
— Да, что такое есть. И всё же, если я не ошибаюсь… А я могу ошибаться, так как не принадлежу к числу ценителей оригинального искусства. Так вот, если я не ошибаюсь, то эти картины написал Пикассо.
— Так ты думаешь, что они на самом деле существуют? В нашем, реальном мире?
— Думаю, что да. И стоят они баснословных денег. Такую коллекцию, которая представлена здесь, может позволить себе, разве что, хозяин мира.
— Или хозяин «Ассоциалии», — поправил её Илья.
— Да. Он-то может. Причём, может и не такое, — грустно улыбнулась Вика. — Ну что же! Пойдём дальше. Даже если здесь кто-то и зашифрован из наших…
— То мы его вряд ли найдем.
— Точно!
— Подожди-ка! — остановил её Илья. — Смотри, там за колонной есть ещё картины.
Вика заглянула за выступ в стене. Он как будто бы отделял небольшую часть помещения от общего зала.
— Ну вот! Здесь уже картины понятнее и красивее.
Вика кивнула ему в ответ. Она подошла поближе к стене. Освещение здесь было бедным. И игрокам пришлось подойти к картам вплотную.
— Дай мне свою руку, — тихо сказал Илья.
— Зачем? — спросила Вика и, не дожидаясь ответа, просто доверилась и протянула Илье свою ладонь.
— А кто его знает, что у этого, ценителя искусств, на уме? Вдруг он захотел новыми экспонатами обзавестись и утащит нас сейчас поодиночке в карты? А вместе, обоих сразу, это может быть труднее, чем порознь.
Она улыбнулась ему в ответ и снова перевела взгляд на картины.
На первой из них, облачённый в шутовской костюм, стоял арлекин. Он смотрел на игроков, будто бы те были настоящими экспонатами выставки, а не он. Его пёстрый, расшитый в атласный ромбик, комбинезон казался нелепым и смешным. Но вот глаза… Глаза арлекина не могли скрыть всю серьёзность и трагизм его участи. Веселить публику, когда смешной шуткой, когда острым словцом, пряча при этом от посторонних глаз свои искренние чувства — это ли не самое настоящее искусство?
В какой-то момент Вика даже смогла почувствовать ту боль, которая застряла в его взгляде. Но Илья прервал полёт её размышлений:
— А эту картину я видел раньше.
Перед ними, пытаясь удержать равновесие, на небольшом круглом шаре стояла девочка. Переминаясь с ноги на ногу, она подняла руки вверх. По-видимому, девчушка изо всех сил старалась не свалиться со сферы вниз. Сидя спиной к игрокам, за нею наблюдал, скорее всего, её наставник — огромный силач. Широкие плечи его, на фоне худенькой девичьей фигурки, выглядели неимоверно большими и бросались в глаза в первую очередь.
— А эта картина так и называется «Девочка на шаре».
— Слушай, а может быть это Ленка и Виталик?
— Ты думаешь, Манекен загнал бы их в одну карту?
— А почему бы и нет? Они же вместе пропали.
— Всё может быть, — задумчиво протянула Вика и продолжила изучать карту. — Хотя. Нет, я бы с тобой
