Он нацепил на себя браслет и судорожно вздохнул, ощущая, как энергия разливается по телу. Неплохо, вот так можно жить.
— Что ты делаешь? Что ты творишь, дружище?
Заэль не стал вступать в диалог с Рорком, посчитав ниже своего достоинства что-то объяснять. Он молча развернулся, углубляясь в парк, дав знак чертям следовать за ним.
— А что делать с этим ангелом, хозяин?
Заэль оглянулся на чертей, окруживших ангела. Тот с надеждой смотрел на него. Стереть ему память? Слишком энергозатратно в нынешнем положении. Отпустить его? Полетит прямиком к архангелам, и те быстро соберут вооруженное сопротивление, от которого Заэль с чертями скрыться не смогут. А значит, его нужно было убрать.
— Убить, — безразлично ответил он, пожимая плечами и не реагируя на вопли Рорка.
— Как? — опешил Сан. — Вы приказываете нам… Убить ангела? Такого же, как и вы?
— Я не такой! — вмиг вспылил Заэль.
— Конечно, разумеется! — запричитал Чан, больно пнув Сана под колени. — Вы намного более добрый и светлый!
— То-то же, — прорычал Заэль и стремительно зашагал вглубь парка.
— Что нам позволено делать с ним, хозяин?
— Все, что вашей дряной душе угодно. И не забудьте лишить его крыльев.
Он старался не прислушиваться к жутким звукам у себя за спиной. Ему было абсолютно плевать на загубленного ангела. Но всё-таки… все-таки он не привык наблюдать воочию такую особую жестокость.
Он шел вперёд, не разбирая дороги, словно во сне. Ноги утопали в густой зелёной траве, в которую хотелось упасть, уткнуться в нее носом и рыдать от отчаяния, как какой-то обиженный мальчуган. Ну ничего, ничего… Он справится. Он будет сильным. Он найдет себе новые крепкие крылья и тогда сил будет достаточно, чтобы найти Офелию. И вот тогда он обязательно умотает с ней куда-нибудь на другой конец Вселенной. Всему свое время, а сейчас… сейчас было время леденящей пустоты в душе и бесконечно долгого одиночества.
Глава 14. Грани одиночества
Шли дни, недели, каждая из которых была до тошноты похожа одна на другую. Бессмысленные дни сменялись не менее бессмысленными и до боли одинокими ночами. В какой-то момент у Заэля возникло ощущение, что он попал в день сурка и никак не может повернуть историю в другую сторону. Каждый день они с чертями отправлялись на охоту, но пока что им не очень везло: все архангелы как в воду канули, словно бы нарочно избегая появляться в мире в то время, когда высока активность чёртов. А без помощи нечисти Заэль действовать в одиночку пока не мог, слишком велик был риск провала при таких неравных силах.
Почти каждый день он помогал отлавливать какого-нибудь ангела. В основном попадался сплошной молодняк с браслетами, накопленной энергии которых хватало не более чем на двадцать-тридцать часов.
— Да что ж вы все такие бестолковые, — возмущался Заэль, застёгивая на запястье очередную цепочку. — Можно подумать, что я один в Поднебесье умел запасаться энергией под завязку.
Лишь однажды в коварные сети попался ангел, чьего браслета хватило аж на неделю. Заэль тогда радовался, как последний идиот, а потом крыл себя распоследними словами, осознавая гротескность своего положения.
Они с чертями обосновались в Залесье, заброшенной деревушке на окраине правобережья. Здесь было тихо и пусто на много миль вокруг, деревня была окружена плотными еловыми зарослями, через которые ангелы терпеть не могли пробираться без острой нужды. Да и сам Заэль постарался, огородив Залесье защитными чарами такой мощи, что чужаку через такую стену было не пробраться. Правда на это пришлось израсходовать критичное в его положении количество энергии, но оно того, определенно, стоило.
Заброшенные хижины черти на удивление быстро привели в порядок, и теперь разноцветные домики с покатыми крышами стали пригодными для жилья и вполне уютными.
В Залесье было хорошо и спокойно. Особенно около реки Быстротечной, которая и при наступлении холодов не замерзла. Черти обожали купаться, и даже ледяная вода не отпугивала их.
— Ненормальные, — ворчал Заэль, плотнее кутаясь в теплый колючий плед.
Он наблюдал в окно, как Чан с братьями играют в снежки и с разбега прыгают в реку. Плещутся, заливаются сумасшедшим смехом, такие беззаботные и по-своему счастливые. Их веселье было невероятно заразительным, но всё-таки не способным расшевелить хмурого Заэля.
Ему все время было холодно. Без крыльев приходилось тратить часть энергии на то, чтобы согреться, и это порядком выводило из себя. Вроде бы такая простая и обыденная вещь — тепло, но ее начинаешь ценить только в лютые холода.
Заэль с отвращением посмотрел на свое запястье. Господи, а ведь он так гордился собой, когда однажды наконец перестал быть несмышленым "птенцом" и заслужил право носить энергетический браслет. Перестал быть желторотым потребителем, стал сам приносить пользу, как он тогда наивно думал. Гордился и ощущал себя частью нового огромного мира, светлого и доброго.
А сейчас он с ненавистью взирал на серебряную побрякушку, сковывающую его подобно наручникам. Он не чувствовал ничего, кроме жгучей ярости, затопившей все нутро. И этой ярости он находил выход каждый день на охоте. Лучший ловец демонов превратился в виртуозного ловца ангелов. А что ему оставалось делать? Хочешь жить — умей вертеться.
Сколько ангелов он так перебил? Сотню, не меньше. Но все полученные энергетические браслеты быстро гасли, заряженные на половину, а то и меньше. Без крыльев Заэль расходовал намного больше энергии, чем обычно, и это здорово усложняло жизнь. Можно было бы, конечно, упростить задачу и забрать себе крылья тех мелких сошек, которые попадались под руку ему с чертями. Но для равноценной борьбы ему нужны были крылья именно архангела. Ведь только у них в крыльях таилось столько энергии, что им не нужны был энергетические браслеты. Заэль вновь кинул взгляд на серебряную цепочку с цветным индикатором на ней. Он собирался любой ценой избавиться от этой зависимости. Он обязательно поймает архангела и восстановит справедливость.
Впрочем, про демонов Заэль тоже не забывал. Чертей нужно было кормить злобной энергией и как-то удерживать их при себе, чтобы у них оставался стимул преданно служить. А кто, как не демоны, лучше всего подходили для роли главного "блюда"?
— Не могу понять, хозяин, — спрашивал его как-то Чан. — А вы… за кого? Простите мне мою дерзость, но вы безжалостно вырубаете
