...Он с усилием стал разминать онемевшее тело.
Утро лило в окно ласковые лучи. Книга лежала на полу.
***
Лето будто решило напомнить о себе - густое марево духоты в эти последние дни августа повисло, сдавленное стенами домов.
Но поздним вечером духота отступила. Раскалённый воздух сменился приятной прохладой. Повеяло ароматами приближающейся осени.
Тёмно – зелёные деревья неслышно колыхали листвой и, казалось, под потоками воздуха подрагивают звёзды и застывшая в облачной дымке луна.
Подсвеченные облака медленно укрыли ночное светило, дав работу тусклым фонарям, освещавшим усталые клёны, белые скамейки и тяжёлые гроздья чёрного винограда, каким всегда славилась Гребовка.
Он медленно шёл по аллее, чувствуя на себе множество напряжённо следящих глаз, как живых, явленных миру на какой-то срок, так и потусторонних, чья жизнь длинна и непонятна. Где-то далеко заливались трубы, тренькало банджо, а потом всё стихло. Вдруг завелись собаки – визг и писк, рычание перешли в вопль, затем в лай. Далее последовал шелест бегущих животных, и опять всё затихло.
Мирослав вздрогнул – казалось ожило дерево. От него отделился долговязый человек.
Мирослав сжал ручку чемоданчика. Он узнал этого высокого человека с желтоватыми усиками на мрачном лице и опущенными уголками губ – одного из шайки Мачки.
- Вечер добрый, господин Липский. Куревом не угостите?
Мирослав достал портсигар. Долговязый жадно закурил, сложив ладони куполом над крохотным пламенем зажигалки.
- То что обещано – с вами? - спросил он, выпуская дым, окутывая Мирослава табачным запахом.
Мирослав подтвердил:
- Со мной. И учтите, если вы захотите насильно отнять книгу – ничего не выйдет! Этот чемоданчик вам не открыть. Поэтому, сначала – Виола. Отпустите её – тогда получите всё, что нужно.
Шимон улыбнулся лошадиной улыбкой.
- Пан Мачка велел для начала показать её. Но отпустим её тогда, когда вы передадите нам книгу.
- Я хочу видеть её, убедиться, что она здесь и с ней всё в порядке.
Долговязый легко свистнул. Медленно, визжа колёсами, по аллее подъехал знакомый катафалк. Кони, ударив копытами, остановились. На козлах сидел усатый Войтех с неизменным моноклем, сверкающим в глазу, одетый в сюртук и полосатые брюки
- Ну что, Шимон, всё по плану? – спросил он.
Долговязый Шимон махнул рукой и крикнул:
- Показывай!
Войтех слез и открыл дверцу.
Выглянула Виола – при свете фонаря её лицо было бледным и растерянным.
- Господи, Мирослав! Что они хотят от тебя, милый?
- Всё будет хорошо. Спокойно жди, - ответил Мирослав, с усилием сдерживая себя.
Лицо Виолы исчезло.
- Это всё, Липский. Болтать будете после. А сначала дело, - промолвил Войтех.
Из катафалка выбрался горбатый карлик. Он был в плаще почти до самых пят и в большой круглой шляпе.
Войтех предложил:
- Гвельф, объясни ему всё.
Горбун процедил тонким голосом:
- Как видите ваша дама в целости и сохранности. Пойдёмте теперь, покажите свою добычу.... Если всё будет в порядке – получите свою милку.
И его звонкий смех рассыпался по парку.
- Зачем куда-то идти? Давайте здесь..., - предложил Мирослав.
Его перебил Шимон:
- Здесь темно и неудобно. Там дальше имеется беседка и скамья. Там мы всё и посмотрим.
Они зашагали по аллее к небольшому строению на пригорке, утопавшему в тёмной зелени.
Бледные лунные потоки просеивались сквозь тополиную листву.
Впереди шёл горбатый Гвельф, неся зажжённую лампу.
Старинная беседка оказалась полуразрушенной и увитой плющом. Вокруг холодно синела ночь. Внизу, за кустами, у самого подножья склона, слышался тихий плеск ручья. Его перебил хриплый звук саксофона – далёкий и безнадёжный.
На стекле керосиновой лампы виднелся чёрный язычок копоти.
- Ну и что там? – спросил горбатый Гвельф, кивая на чемоданчик.
Мирослав какое-то время размышлял, потом вынул ключ.
- Только давайте без фокусов...
- Открываем! – громко скомандовал Шимон.
Мирослав щёлкнул ключом. Под лучи фонарей явилась шкатулка.
Далёкий саксофон умолк. Книга в шкатулке казалось чёрной бездной, ведущей в преисподнюю.
- Есть! – очарованно прошептал Шимон и вынул книгу. – Хорошо! Пан Мачка будет доволен.
Выпуклые глаза Гвельфа блеснули зелёным:
- Вы молодчина, Липский, дайте - ка я обниму вас, дружище!
Мирослав даже не успел воспротивиться этим мерзким объятиям. Горбун тут же прыгнул на него и молниеносным ударом снизу вонзил кинжал.
Затем он с Шимоном вытолкнули тело из беседки. Шелестя травой, оно тяжело покатилось вниз, туда, где в кустах шумел ручей.
Прихватив добычу, Шимон и Гвельф выскользнули из беседки в синеву ночи. Лампу притушили, чтобы не обращать на себя внимания.
По стуку копыта, фырканью они определили место, где стоял катафалк. Далеко в ресторане празднично загудели невидимые люди.
- Всё в порядке, Войтех! Поторопимся! Стегай лошадей, поехали, - скомандовал Шимон.
Они с Гвельфом сели внутрь катафалка, где безучастно сидела девушка. Лицо её было закрыто тёмной вуалью.
Человек на козлах хлестнул лошадей, и катафалк тронулся. При жёлтом свете лампы Шимон стал осматривать книгу.
- Смотри, то, что надо, - сказал он горбуну.
Гвельф скрипучем голосом промолвил:
- Слушай, эта книга – тысячи золотых монет. Может сбежим с нею и продадим?
- Ты что! – отмахнулся Шимон. – Ты дурак горбатый! Я много лет верно служу хозяину и не собираюсь его предавать.
- Как хочешь! Я же только предложил. А ты чего молчишь? (Гвельф обратился к Виоле). Скучаешь за своим ухажёром? А его уже нет.
Тут горбун захихикал.
- Но ты не тоскуй! Зато мы есть! И хозяин велел делать с тобой всё, что мы захотим!
Шимон хихикнул в темноте:
- Представь себе – огненная любовь в катафалке! Ха-ха!
- А ну - ка, что у тебя здесь? – елейным голоском сказал горбун.
В его руке появился кинжал. Одним взмахом он рассёк верхнюю часть платья.
И тут они застыли.
Шляпка с вуалью была отброшена. Но перед ними была не Виола. Свет лампы озарял лицо совсем другой женщины с насмешливым лукавым взглядом. Её тщательно уложенные волосы отливали медью.
- Вот это сюрприз! А вы кто такая? А где Виола?
- Там где надо! - решительно и громко ответила незнакомка. - Вам её уже не достать! А сейчас рты закрыли и подняли руки!
На Шимона и Гвельфа смотрело блестящее дуло револьвера.
- Да вы что, сбрендили, мадам?! Знаете, что сейчас за это будет? – изумлённо спросил Шимон.
- Знаю! Но – сначала - с вами!
И она выпалила из револьвера так, что Шимон и Гвельф в страхе пригнулись.
В эту минуту катафалк остановился, дверца отворилась.
- Выходите! – прозвучал чей-то сильный голос.
- Ну же! - женщина толкнула Шимона стволом револьвера.
Они выбрались наружу и огляделись.
Стоявший на земле фонарь таинственно озарял траву и деревья. Кучер спрыгнул с козел. Свет блестел на впалых щеках худого остроносого юноши. Это был Равен. Рядом стоял был высокий мужчина в шляпе и добротно сшитом костюме.
