- Что за сборище? - Барбоскин вырастает в коридоре, сдвигает нас в сторону. - Что за крик?
Глава 24
Вика с Ирой тарабанят в дверь. Физрук обводит нас взглядом. Хмурит брови в одну сплошную линию, шарит по карманам:
- У кого ключи?
Синхронно жмем плечами.
Ему это особо и неинтересно даже, зря базарные бабы в раздевалке надеются на препода и орут, он на своей волне. Вид у него: “что-то случилось, но не на уроке, поэтому мне плевать, устал от вас, детишки, как собака”. Он машет рукой старшекурсникам
- Вы почему ещё не на поле?! Секция через пять минут, - расталкивает нас и скрывается в тренерской.
А, может, случилась неприятность просто у него и не до ерунды. Тоже ведь человек.
- Сэр, есть сэр! - сделав кислое лицо, салютует ему Олег. Хлопает друга по плечу. - Борян, футбол зовет.
Таня шагает за ними. Разжимаю Сережины руки и догоняю ее.
- Дашь конспект по культуре речи? Вещи на две квартиры разбросаны, тетрадь не нашла.
- Конечно. Ты девчонок там оставишь? - Таня прислушивается к отдаляющимся крикам.
- Было бы чудно, - с сожалением смотрю на ключи. Оборачиваюсь, кидаю брелок к дверям. Найдет и откроет кто-нибудь. - А ты куда? - он у меня за спиной, давлю рукой ему на грудь. Улыбаюсь. - Со мной?
- А хочешь? - он подмигивает. Перехватывает мою ладонь, спускает её ниже, себе на ширинку. - У нас есть два часа, вообрази.
- Не хватит. Минимум восемь надо, - выдергиваю пальцы. Скашиваю глаза на Таню. Она идет, невозмутимо смотрит перед собой. Вижу, как нерв на щеке пульсирует, сдерживается, чтобы не ухмыльнуться.
Да пусть. Может, мы так шутим. Оправдываться перед каждым - на кой ляд, мне лень. Какое им дело. Пусть за собой следят.
Универ гудит, словно улей, вон, у всех свои дела: надо ксерокс конспекта; давай сфоткаемся с охранником по приколу; эй, ты в столовке уже был, что дают; пошли курнем; выруби колонку, ничего не слышу.
Пробираемся через толпу к выходу, и как раз звенит звонок. Сережа несет всякую чушь по типу: смысловой нагрузки не ждите, просто люблю потрепаться. Таня смеется.
Я ничего.
Притворяться, что в цвет дела не так сложно, оказывается. Но прям чую, что если так и дальше пойдёт, мне сорвет башню.
Мы столько всего наворотили. И хочу элементарной откровенности, не в сообщениях и не в кровати. Потому, что я одна совсем.
И обиделась. Мне поливают помоями самолюбие.
Идём через парк возле универа, через зеленую калитку в заборе и через дорогу на стадион.
На трибунах ошиваются малолетки из школы неподалёку, ещё гуляет девушка с ребёнком, ждёт, видимо, мужа, который на турниках подтягивается. Рядом лес и несколько пятиэтажек, люди прутся по свежему воздуху.
Дико завидую, что у них есть какая-то своя другая жизнь. Кажется, что им интереснее. Они свободнее.
А нам торчать возле учебы два академических часа. Потом опять универ. Потом домой.
Ску-ка.
Сережа расслабленно плюхается на лавку, опирается локтями на верхнюю. Лениво смотрит на поле, где уже гоняют мяч старшекурсники.
Открываю документ на Танином планшете.
- Вон, видишь, Олег, - Таня показывает рукой. - Сереж, а ты спортом не занимаешься?
Отвлекаюсь.
Он щурится.
Он опять меня бесит.
Но он не виноват, что Вика с Антоном вчера напились и поехали к нему.
Я тоже монашкой не сидела, но это же Антон говорил, что никому не отдаст меня и бред по подобию, но недели не прошло, как Вика заявляет, что ему с ней больше понравилось. Типа все решает опыт?
У неё же много его.
Как бы Антон был доволен раньше. Или врал. Может, мне в принципе не дано быть, как Вика, и все.
Смотрю на Серёжу.
Он слушает Таню. Замечает моё внимание и слегка поворачивает голову.
Может, ему бы тоже больше понравилось с Викой.
Представляю его с ней. Моментально картинка рисуется, больная моя фантазия с диагнозом мазохизм. Если тревожно - ну-ка быстро доведи себя до истерики, не прохлаждайся мне тут.
Вижу это так четко, её и его.
Когда она уже не в силах продолжать и смеется и выползает из-под него, а он так заведен, что не отпускает, везёт её бедра по кровати к себе и это ощущение на грани сознания, когда чувствуешь, что он не сдерживается, и понимаешь, что у него мозг выключен, и сама с ума сходишь от того, насколько удовольствие состоит из грязи, светлая и чистая любовь курит на отшибе, пылью покрылась, а тебя хотят убить, или спасти, дробить твои кости или клясться в вечном, все одновременно, ты цель, и другая не может быть лучше априори.
И он заканчивает, прижимает губы к ее уху со словами: мне амба, надо что-то сделать. Чтобы ты никуда не свалила от меня. Никогда.
И Вика бы поверила?
Я верила.
И меня кроет.
Может, Сережа со всеми так. Сколько их у него было.
Антон тоже дофига чего наболтал.
Балабольство процветает.
Когда Вика познакомилась со Стасом, она не знала, о чем говорить с ним по телефону. Дико боялась, что он посчитает ее скучной. Громкая связь и обоюдные вздохи в трубку. Я перехватила разговор вместо нее и держала его на проводе всю ночь до утра, Вике оставалось запоминать, что ему нравится.
Когда она познакомилась с Сашей, сразу хотела выяснить кучу всего, о бывших, о его отношении к девушкам и всякое. Я с ним переписывалась с её телефона, играла в вопросы-ответы. Начала с ерунды, “сколько сахара в твой чай”, а дальше понемногу вытянула у него все, что ей важно было.
У нас так повелось, что я в ее отношениях третья неизвестная. От её лица пару раз замяла явные её измены, сотню раз ругалась с бывшими девушками, тысячу раз что-то советовала, и мне это виделось правильным, важным. Способность разруливать.
А горизонтальное положение потом.
Но мне уже кажется, что меня все обманывают.
Только ублажать друг друга прикольно. Забудь остальное.
На всякий случай ещё выучить шаблоны. Берешь и говоришь строго по тексту: люблю, трамвай куплю.
Все.
Это неправда, но так все устроено, тебе верят.
Не такая уж я и неповторимая, чтобы парень, как Сережа, ждал меня и прощал. Антону вон и то надоело.
Иногда надо, наверное, такую вот пощечину, чтобы на землю вернулась и поняла : обычная ты.
- Ты чего? - он теребит меня за рукав. Полулежит на трибуне. В глазах любопытство.
- Почему ты меня любишь? - сама не не верю, что решилась так в лоб.
Он косится на школьниц-малолеток, что пришли поглазеть на крутых взрослых мальчиков, сидят чуть внизу и хрустят чипсами. На Таню, которая уже
