Подтянув под себя изящные, обтянутые шелком лодыжки, мисс Аннабел одним грациозным движением поднялась на ноги. Лео, словно неуклюжая пародия на кавалера, последовал за ней.
— Ты пойдешь с нами, Эми?
— Нет, спасибо, — отказалась я. — Я была в парке утром, с Флорой.
— Тогда пойдем, Леонидас? — с улыбкой повернулась к нему мисс Аннабел.
Когда они вернулись, она сказала:
— А теперь я бы повидалась с моей любимой Флорой. Не пошлешь ли ты за ней, Эми?
Время до звонка одеваться к ужину прошло незаметно, пока они с Лео играли с Флорой. Я оделась тщательно, хотя подозревала, что мое вечернее платье устарело, а когда увидела мисс Аннабел, то окончательно убедилась в этом. За супом она рассказала мне о последних модах, пока Лео снисходительно слушал нас, но, когда принесли рыбу, ее внимание обратилось к нему. Они разговаривали о пьесах и картинах, о людях, которых я не знала, и, неизбежно, о войне. Лео никогда так не разговаривал со мной, и вскоре я перестала понимать сокращения, используемые в их разговоре — МО, CCS, ADMS[6]... Было ясно, что это связано с докторами и госпиталями, и я перестала слушать. Мне не хотелось слушать про них.
— Мы оставим Леонидаса наедине с его портвейном, Эми?
— Ох, извините... — я смущенно запнулась. Мисс Аннабел дождалась, пока встану я — в конце концов, предполагалось, что я здесь хозяйка. Когда я повела ее в большую гостиную, Лео последовал за нами.
Выпив кофе, я извинилась и пошла к Розе, а когда вернулась, они были увлечены беседой. Лео явно наслаждался обществом мисс Аннабел, и я радовалась, что она приехала. Когда он поднялся, чтобы пойти на свою обычную прогулку с Неллой, мисс Аннабел тоже встала.
— Если можно, я пойду с тобой, Леонидас. Вечером в парке, наверное, чудесные запахи.
— Ты тоже пойдешь, Эми? — взглянул он на меня.
— Спасибо, но я немного устала, — покачала я головой.
Лео повернулся к ней с улыбкой.
— Эми провела генеральную уборку, Аннабел, чтобы подготовиться к твоему приезду.
— Боже, какая честь, — зазвенел ее серебряный смех. — Да, Эми, я должна поздравить тебя с новым поваром — великолепное приобретение, — сверкнув ослепительной улыбкой, мисс Аннабел повернулась к Лео. — Мы идем, Леонидас? Нелла в нетерпении.
Я беспокоилась о том, как вести себя с ней на следующий день, но этого не потребовалось, потому что она встала только к обеду.
— Извини за леность, Эми, но я не могла пропустить возможность поваляться в постели. В последнее время мы были так дьявольски заняты, что я рада использовать малейшую возможность отдохнуть. Когда друзья уезжают, невозможно отказать им в обществе. Кроме того, так много мужчин ранено в этой бойне, а я чувствовала себя просто обязанной посетить их.
— Ты была у него? — набравшись смелости, спросила я.
Голос мисс Аннабел стал жестким.
— Если под «ним» ты подразумеваешь моего мужа — нет, не была. В любом случае, он давно уже не в госпитале.
— Он вернулся во Францию? — насторожилась я.
— Ты не возражаешь, если я закурю? — не дожидаясь моего согласия, она зажгла сигарету, а затем стала отвечать на мой вопрос. — Его нога еще не зажила, но сейчас такая нужда в свободных койках, что его выписали из госпиталя, хотя он все еще в отпуске по ранению.
Я понимала, что не имею права спрашивать об этом, но не могла удержаться.
— Ты виделась с ним?
Мисс Аннабел глубоко затянулась сигаретой. Я уже подумала, что она не ответит, но она сказала:
— К несчастью, да. Этот мир полон суетливыми личностями, которые считают своим долгом помирить расставшиеся пары, поэтому я дважды нарывалась на удовольствие провести целый вечер в его обществе — на приемах, естественно. Если хочешь знать, Эми, — а ты, конечно, хочешь — то, за исключением модной и вызывающей сочувствие хромоты, он был точно таким же нахальным, самовлюбленным и эгоистичным, как всегда. Я думаю, нам лучше сменить тему разговора.
Вместо этого она стала рассказывать о водителе санитарной машины, который до войны поддерживат суфражисток.
— Я просто восхищаюсь им. Милли дважды сидел под арестом и объявлял голодовку. Они не ожидали, что поймают мужчину, думали, что это переодетая женщина, — мисс Аннабел наклонилась ко мне, забыв про сигарету. — Когда-нибудь эта война закончится, и нам будут обязаны предоставить право голоса. Мы требуем равенства. В конце концов, женщины могут делать все, что делают мужчины.
— Но мужчины сейчас во Франции, они сражаются.
— Еще бы они этого не делали! Это они начали войну, разве не так? Но даже здесь нужны женщины, чтобы помогать им, — лицо мисс Аннабел разгорелось, она взволнованно воскликнула: — Я поеду во Францию, Эми! Я буду перевозить раненых там, а не в этом скучном старом Лондоне.
Я так и села, уставившись на нее. Франция, где мужчины сражаются и гибнут. Мисс Аннабел была такой отважной.
После обеда она сказала мне:
— Ты не возражаешь, если я немного покатаюсь верхом? Я так давно не садилась на лошадь. Надеюсь, что Леонидас оставил пару скакунов в конюшне, несмотря на приказ военного ведомства.
— Да, конечно, — едва она ушла, я поднялась в детскую к Розе, но, кормя ее, не переставала думать о том, что сказала мне мисс Аннабел, и гадала, когда же во Францию вернется он.
Когда мистер Тимс принес мне поднос с чаем, мисс Аннабел вернулась. Со мной была Флора, она побежала ей навстречу.
— Тетя Ан'бел, тетя Ан'бел — давайте поиграем!
— Конечно, милочка моя.
Они начали играть, складывая фигурки из пальцев Флоры. Я слышала, как моя дочка взвизгивает от восторга, а звучный голос мисс Аннабел восклицает: «А эта свинка поехала у-у-у — скорее домой!»
Вдруг дверь открылась, и надтреснутый голос мистера Тимса объявил:
— Лорд Квинхэм, моя леди.
Фрэнк стоял в дверях, высокий и стройный в своей военной форме, его гладкие светлые волосы сияли в лучах солнца. Он огляделся вокруг, на Аннабел с Флорой на коленях, на меня с широко раскрывшей глазенки Розой.
— Ну-ну, небольшая заслуга — заставить замолчать комнату, полную женщин, — шутливо сказал он.
— Флора, дорогая, — раздался высокий, ясный голос мисс Аннабел, — кажется, свинка уже приехала. Во что еще мы поиграем? — но Флора не ответила — ее голубые глаза не отрывались от высокой фигуры ее отца.
Фрэнк дохромал до стула и уселся на него.
— Эми, будь хорошей девочкой, налей мне чашечку чая. — Мои руки так дрожали, что чашка прыгала по блюдцу, когда я подала ее ему. Фрэнк поблагодарил меня улыбкой, вспыхнувшей в его голубых глазах, а затем обернулся к мисс Аннабел. — Разве у моей любимой жены не найдется
