— Потише, пожалуйста, — Лариса приложила палец к губам, — там же улица, за забором могут проходить люди.
Аркадий взял ее за руки и, легонько стиснув, сказал взволнованно:
— Здорово было бы — сколотить группу, взорвать мост и уйти в лес. Не ходить же мне до конца войны в охранниках.
— Ой, Аркаша! — тихо воскликнула Лариса. — Я бы тоже с радостью. Мама уже немного поправилась. Если бы ты только знал, как они все мне осточертели в этой проклятой горуправе.
— Ну что ж, порядок, — засмеялся Аркадий, — желание есть, задержка за малым: найти партизан, установить с ними связь, взорвать мост и унести ноги. Как, попробуем?
Лариса не обратила внимания на его шутку:
— Говорят, все же есть они в Огарьском лесу. Видели их на Ивановских хуторах…
— Ларочка, может быть, попробуешь?
— Что ты имеешь в виду?
— Попытайся найти нужных людей. Побывай как-нибудь в воскресенье на этих хуторах. Предлог можно придумать: менять барахло на продукты, навестить родственников, да мало ли что. Из барахла я мог бы кое-что подбросить.
— Да-да, мало ли что. Легко сказать. Ладно, подумаем, иди, а то опоздаешь.
— Только будь осторожна. За это голову оторвут сразу.
— Буду, — сказала Лариса и чмокнула его в щеку.
Аркадий возвращался к себе в общежитие в приподнятом настроении и даже напевал себе под нос какой-то довоенный мотивчик.
Кто первый сказал, откуда появилась новость, никто не знал. С самого утра в горуправе между писарями, машинистками, курьерами и прочими мелкими служащими ходил слух о парашютистах.
Лариса впервые услышала об этом на лестничной площадке, когда несла бумаги на подпись Канюкову. Здесь обычно собирались курильщики, обсуждались новости. Элка, девица неопределенного возраста, с весьма поношенной физиономией и развязными манерами, дымя папиросой, взахлеб частила:
— Слыхали, девчонки, на днях захватили двух?
— Где?
— Не знаю, где-то за городом, в лесу…
— И что с ними?
— Долго допрашивали. Говорят, страшно били, чуть живыми отвезли в тюрьму…
Весь день Лариса была сама не своя. Парашютисты, почему-то казалось ей, обязательно девушки, все время стояли перед глазами. Вот она видит, как во двор, где находилась полиция, въезжает полицейский фургон и останавливается с тыльной стороны дома, у входа. Из машины выталкивают двух молоденьких девушек, почти подростков. Они оглядываются по сторонам, пытаясь понять, куда попали и что с ними будет дальше. К ним подходят полицаи, толкают в спины прикладами и волокут в подвал…
За время работы в горуправе Лариса многое повидала, а наслышалась еще больше. В полицию круглые сутки привозили в крытых грузовиках и приводили арестованных группами и в одиночку, выводили обратно еле живых, избитых, изуродованных и отправляли в тюрьму или сразу за город, на бывшее стрельбище или в противотанковый ров. Там по ночам трещали автоматные очереди, раздавались стоны и крики о помощи.
Этот день показался таким длинным, что она не могла дождаться конца. Как назло, появилась срочная работа, и пришлось задержаться почти на полтора часа. Но домой ее тоже не очень тянуло. Что там дома? Одно и тоже. Скучная серая жизнь. Ей захотелось пройтись мимо института, просто погулять по улице, подышать воздухом. Снег поскрипывал под ногами, в воздухе плавали снежинки, хотелось поймать их и подержать на ладони. Она медленно шла по знакомой со школьных лет улице, останавливалась у афишных тумб, но не могла сосредоточиться, чтобы вникнуть хоть в одно из многочисленных объявлений и запретов, напечатанных на двух языках.
— Ой, кто это? — Лариса вздрогнула и попыталась освободиться от державших ее сзади за голову чьих-то рук.
— Здравствуй, Лариска. — Галя повернула ее к себе, стиснула в объятиях. — Пошли в кино, показывают «Девушку моей мечты». — Лариса только сейчас заметила, что находится около кинотеатра. Недавно оккупанты стали там крутить фильмы. У входа топтались немногочисленные зрители в ожидании сеанса.
— Что ты! Какое кино! Не могу. Ты же знаешь, что дома у меня куча дел.
— Тогда я тебя провожу. — Они прошли мимо входа в парк, пересекли площадь и свернули в боковую улицу, что вела к их школе. От школы остались только закопченные стены. Все сгорело, потолок обвалился. При наступлении фашисты разбомбили и подожгли старинное здание, а в сквере устроили кладбище для своих солдат. За забором, между деревьями, торчали ровные ряды крестов.
— Пойдем отсюда, — сказала Лариса, — не могу спокойно смотреть… — Девушки ускорили шаг и свернули за угол.
— С тобой хочет встретиться один парень, — неожиданно сказала Галя.
— Какой еще парень?
— Обожди. Ты его должна знать: он учился в нашей школе. Иван Очерет, интересный такой.
— Ну и что? Я-то ему зачем?
— Ему нужно помочь, прописать и все прочее.
— А почему он не в армии? Откуда он взялся?
— Что ты сегодня такая? Что да откуда?
— Но ты ж не договариваешь, темнишь что-то. — Некоторое время они шли молча. — Не обижайся, Галка, у меня сегодня был тяжелый день. Говори, что там у тебя.
Галя посмотрела по сторонам и, хотя никого поблизости не было, перешла на шепот:
— Этого никто не должен знать, кроме нас. Он в армии. Недавно прибыл сюда с заданием. Парашютист, десантник, понимаешь? В их группе было пять человек, но один погиб, парашют не раскрылся, двоих — девушку-радистку и парня — схватили полицаи. Командир группы скрывается в лесу, а Очерет сейчас у кого-то в городе.
— Ты его хорошо знаешь? Веришь ему?
— Конечно! Стала бы я просить за первого встречного.
— Надеюсь, ты хоть понимаешь, что это значит и что это не так просто сделать?
— Все я понимаю, и тебя хотела просить, чтобы ты была осторожна, — вздохнула Галя. — Но это нужно. — Лариса тоже задумалась.
— А что он собирается делать в городе, если не секрет?
— У них есть рация, спрятали в лесу. Вот все, что я знаю. Он очень просил помочь, и я ему верю.
— Тогда так. Со мной ему встречаться не за чем. Пусть, передаст через тебя свой документ или что там у него. И того, что там, в лесу. Подумаем, может быть, удастся что-нибудь сделать.
Они так увлеклись, что не заметили, как подошли к дому Ларисы, и Галя, чтобы успеть до комендантского часа, заторопилась. В этот вечер она не попала на фильм «Девушка моей мечты».
Павел
