Восемь лет назад Павел Данилович окончил исторический факультет университета и три года преподавал историю в средней школе, той самой, что стояла сейчас в развалинах с обрушившимися потолками, затем его перевели на преподавательскую работу в институт. Вскоре, а точнее в тридцать девятом, в связи с осложнением обстановки призвали его в армию, дали в петлицы по «шпале», звезду на рукав и присвоили воинское звание «старший политрук». А в начале декабря он прибыл на Карельский перешеек в качестве замполита батальона пограничников и сразу же — в дело, позже принимал самое непосредственное участие в прорыве «линии Маннергейма», где был тяжело ранен. Возвратился домой после госпиталя летом сорокового с пустым рукавом и орденом Красного Знамени. В институте начались каникулы, нашлась для фронтовика-орденоносца семейная путевка, и он с женой и сынишкой провел месяц в Сочи, на берегу Черного моря.
В сентябре начались занятия, и Павел Данилович с головой ушел в институтские дела. Избрали его членом партбюро института. В делах и заботах пролетел предвоенный год. Приближавшиеся каникулы на семейном совете единогласно решили провести у матери Павла Даниловича, бабушки Ани, в родных Мацковцах, большом старинном селе, раскинувшемся под горой на берегу Сулы. Но каникулы упредила война…
В начале июля Павла Даниловича вызвали в райком партии.
— Павел Данилович, — сказал секретарь райкома, — мы тут посоветовались и решили предложить тебе одно дело.
— Ну что ж, любое дело, товарищ секретарь, для меня подходит, только было бы оно связано с тем, чтобы активно участвовать в борьбе с фашистами, — ответил в тон секретарю Павел Данилович, смекнув сразу, о чем идет речь. Секретарь посмотрел внимательно и продолжал:
— А ты не поспишай поперед батька… Знаю, что тебе любое дело по плечу, но, сам понимаешь…
— Рука? Так, значит, на пенсию, на печку. Не пойдет! Официально заявляю, товарищ секретарь, только активное, подчеркиваю, активное участие и не меньше. — Сказано это было в спокойном тоне, и постороннему человеку могло бы показаться в этом тоне немалая порция юмора. Павел Данилович и секретарь давно знали и понимали друг друга с полуслова. — Прошу на пустой рукав не обращать внимания. Я уже наловчился орудовать одной, так что вполне годен к строевой.
— Ну к строевой — не к строевой, но к боевой работе, надеюсь, подойдешь, — улыбнулся секретарь. — Предлагается тебе, мой дорогой товарищ, зайти сейчас же в районо, получить назначение и отправиться к новому месту работы учительствовать. В самое отдаленное наше село по имени Пески.
— То есть как? Какие Пески?
— Учителем в начальных классах, ну там во втором, третьем, четвертом, в крайнем случае, поскольку в первом ты можешь и не справиться. — Секретарь говорил резковато, но глаза улыбались, выдавали. — Супруга, она у тебя, кажется, математик, может преподавать математику в старших классах. Там у них семилетка, насколько я помню.
Павел Данилович засомневался, шутка это или, может быть, провинился в чем, да не знает еще. Но так вроде не бывает. Обычно говорят, в чем провинность, наказывают, если нужно, а потом уже понижение следует. А тут тебе сразу с места в карьер, в Пески. По началу разговора вроде бы речь шла о деле, связанном с войной, а тут такой оборот.
— Еще не дошло? — продолжал секретарь. — Потерпи немного, дойдет. Так вот, сразу же по прибытии в село, в ближайшее время, за неделю, максимум две вместе с председателями колхоза и сельсовета и секретарем партгруппы создать базу в соседнем лесу на случай чрезвычайных обстоятельств и сколотить ядро будущего партизанского отряда. Привлечь к этому делу только актив, только проверенных и надежных. Работать по ночам. Быть в готовности бить врага, если он появится в нашем районе. Комиссаром отряда назначаешься ты. Командира подберем позже. Оружие дадим. Ну как сейчас, все понятно?
— Да что вы, товарищ секретарь, — Павел Данилович даже привстал от волнения, — разве это можно, чтобы враг сюда пришел?
— На всякий случай, на случай чрезвычайных обстоятельств, — строго сказал секретарь. — Конечно, я давно воевал, еще в гражданскую, но говорят умные люди, на войне всякое бывает, иногда и отступать приходится. Надо быть готовым ко всему. Вот такое тебе будет задание, Павел Данилович.
— Понятно, понятно.
— Это приказ партии. К исполнению приступить немедленно. — Секретарь райкома вышел из-за стола, крепко пожал руку Павлу Даниловичу и пожелал успехов. Павел Данилович по-военному сказал «есть» и отправился за новым назначением.
В самом деле, в армии с одной рукой ему делать нечего. Да его просто не возьмут в армию. А воевать с фашистами он должен? Должен, даже обязан. Ну, если война скоро кончится и врага сюда не допустят, а разобьют там, откуда он пришел, тем лучше. Он снова вернется в институт. Чем больше он думал о разговоре с секретарем райкома партии, тем больше предложенный ему вариант нравился. «Да, пожалуй, лучшего и не придумать», — сказал про себя Павел Данилович и вошел в здание районо.
Лариса встретила Павла Даниловича случайно. В тот день она возвращалась с Ивановских хуторов, сделала небольшой крюк и зашла в Пески. Так просто, на всякий случай. Пока все ее походы по селам ничего не дали, и она уже начала было терять надежду на удачу. Такое дело. Исходных данных почти никаких, только слухи, что где-то в этих местах есть партизаны. Расспрашивать каждого встречного не станешь. Даже со знакомыми нужно быть осторожной. А как узнать? Кого спросить? С кем посоветоваться? И тут Павел Данилович, бывший преподаватель института! Она его хорошо знала, верила ему, и даже, если он не имел связи с партизанами, с ним можно было просто посоветоваться. Она приметила его у керосиновой лавки. В начале, конечно, не признала, потом ее внимание привлек пустой рукав. «Почему он здесь и как сюда попал? — подумала она. — А, может быть, не он? Борода, усы, тулуп, валенки… Но его рост, глаза, мохнатые брови, а главное, нет руки…» Когда он направился в одну из улиц, Лариса пошла за ним и затем окликнула:
— Павел Данилович, это вы?
