Я лежал лицом в пол и мелко-мелко дышал. Запрещал себе плакать, хотя такой боли никогда прежде не испытывал. Запрещал себе скулить. И, самое главное, запрещал себе терять сознание. Не сейчас. Не теперь. Я ещё ни разу не сдался, мрази полудохлые!
— Оттащите его в дальний угол, — приказал Райхерт. — Пусть с ним останутся сто самых сильных. Я остаюсь. Остальные — отправляйтесь за человеческим Огнём. Я жду вас. Я хочу видеть ваши лица такими, какими они были при жизни.
***
Пляшущий огонёк свечи — всё, что я видел из угла, в котором лежал. Где-то здесь были сто мёртвых рыцарей — стояли неподвижно вдоль стен, не спуская с меня глаз и глазниц. Но я смотрел только на свечу, заставляя себя оставаться в сознании.
Боль, сотрясение мозга, смертельная усталость — трое врагов против одного меня. Это была слишком тяжёлая битва. А я ещё бросался на тысячу… Безумец.
Ни один из них не погиб. Огненный меч просто прошёл сквозь них, не причинив вреда магам своей стихии. Или же они сотворили какую-то защиту? Возможно. В моём ветвящемся древе была ветвь защитных заклинаний, но я туда не полез. Смысл? Не защита мне нужна, а нападение. Резкое, быстрое и эффективное. А для этого нужно хоть немного прийти в себя. Хоть чуть-чуть поспать…
Нет!
Исцеление!
Огонь разлетелся вокруг меня. Стало немного легче, боль — этот волк, терзающий мне внутренности, — приподняла голову и задумалась.
Исцеление!
Испуганный волк убежал. Я медленно приподнялся на руках, подтянул ноги, сел на полу.
Свеча. Та, о которой говорила Искорка. «Сначала Вода позовёт тебя, а потом иди туда, откуда ползёт смерть». Ну, вот я и здесь. He're we are, мать вашу разэтак.
Шаги. Я не повернул головы, заметил лишь, что в периферии кто-то появился.
— Это всегда происходит одинаково, — сказал Райхерт. — Подходишь к человеку, произносишь одно из тайных заклинаний на древнем праязыке. В древе такого нет, это запрещённое знание. Человека охватывает пламя. И тебя тоже. Всё, что сгорает на нём, появляется на тебе. Кожа. Глаза. Уши. Нос.
Усиление
Свеча превратилась в огнемёт. Огонь, взревев, рванулся вверх, лизнул потолок и успокоился.
— Сразу не всё получится. Огонь быстр и жаден. Поэтому убивать приходится много…
— Я смотрел «Мумию», — огрызнулся я, скользя взглядом по древу заклинаний.
Шестой ранг. Я равен Лореотису. А Лореотис может очень много, и кое-что из этого я видел. О, великие стихии, сжальтесь! Пусть это будет разрешённое заклинание, пусть оно отыщется в ветвях моего древа!
— Когда девчонка придёт, я подойду к ней и скажу нужные слова, — продолжал Райхерт. — Ты увидишь, как её нежная кожа чернеет и лопается. Услышишь её крик. Её красивые глаза стекут по щекам, оставив пустые безобразные глазницы.
Внутри меня закипал гнев. То и дело вспыхивали огненные буквы, говоря об увеличивающейся пиковой силе.
Всё было логично. Поначалу я мог только молча сносить удары, и Талли питала мой слабый Огонь, позволяя смотреть на неё в купальне. Теперь я стал сильнее, и женская нагота перестала быть для меня такой уж волнующей тайной. Теперь я научился кусаться, и меня провоцируют на ярость.
— Хочешь, чтобы я на тебя бросился? — усмехнулся я.
— Только если владыке будет угодно, — отозвался Райхерт. — Можем сразиться на мечах. Или поиграем с Огнём. Только без магии Земли. Для тебя в ней никакого смысла. Раздувай пламя, Владыка. Другого пути у тебя нет и не будет. Нас не остановить. Клан Воды падёт.
— Исключено, — отрезал я.
— Тебя с ним что-то связывает? Я удивился, когда мне доложили, что ты носишь Водную печать на груди. Продался врагам, да? Чем тебя прельстил Логоамар? Деньги? Власть?
— Позволил переспать со своей дочкой. — Я засунул руку в карман и вытащил оттуда невесомую ночнушку Сиек-тян. Швырнул в лицо Райхерту. Тот поймал, повертел в руке.
Несколько секунд было тихо, а потом омерзительный хохот вырвался из сотни гниющих гло́ток. Да-да, конечно, я знаю, какие шутки по нраву рыцарям. Незатейливый солдатский юморок.
А я вдруг почувствовал себя увереннее. Потому что под ночнушкой в кармане оказалось кое-что интересное. Талисман на счастье, с которым я привык не расставаться…
— И как она в деле? — поинтересовался Райхерт, вертя прозрачную тряпицу на пальце.
— Если сравнивать с твоей мамашей, или сестрой?
Притух. Мне терять нечего, я даже девственность уже просрал, а благодаря образованию, полученному у монитора в родном мире, мог выдать столько оскорблений, что ночи не хватит.
— Грязный у тебя язык, — прорычал Райхерт.
— Чувствуешь, как закипает гнев, да?
Он молча отошёл в сторону.
Атакующая магия, защитная, сотворение — не то, не то… Но должно же быть… Вот!
Мыслью я вцепился в нужную веточку древа. Если это не то, мне конец. Натсэ конец. Если я умру — умрёт она. Но если она умрёт первой — я испепелю себя сам. Есть потери, которые не восполняются. Есть раны, которым лучше не заживать. Не таким слабакам, как я, проходить через такое. Такие слабаки, как я, слишком трусливы, чтобы сдаться и уступить.
— Хочешь подраться? — спросил я, поднимаясь на ноги. — Давай, только без оружия. Десять минут. Примешь меня в Орден?
— Тебя? В Орден?! — расхохотался Райхерт. — Да ты сам себя видел? Без магии ты — меньше, чем ничто.
— Ну, тогда ты не побоишься обделаться на глазах своих девчонок.
Он, конечно, был прав. Без магии я никто. Да и с магией — тоже. Огонь им не повредит. Землёй они владеют лучше. Земля меня здесь больше не слушалась, сдерживаемая более сильной магией. Вода далеко. Но у меня было кое-что ещё. Счастливый талисман от Мелаирима. И, сунув руку в карман штанов, я почувствовал, как пальцы скользнули в прохладные стальные кольца.
— Пожалуй, я выбью тебе зубы и заставлю молчать, — сказал Райхерт, становясь напротив меня.
— Забавно, — улыбнулся я. — Так же я поступил с твоей мамашей, чтоб не кусала…
И я своего добился. Полумертвец Райхерт бросился на меня, потеряв всякий самоконтроль.
Я выдернул руку из кармана и ударил воздух. Руны на кастете пришли в действие, и сильная волна своротила мертвецу челюсть. Хрюкнув, он кубарем покатился по полу. А я побежал.
Ресурс — в скорость.
Усиление!
Свеча полыхнула, пламя распустилось, словно гигантский цветок. И я бросился в него.
— Трансгрессия! — заорал я, срывая голос и чуть не плача заранее от
