— Эй, ты там не утонул? — вышел из-за дома Лореотис с заплечным мешком. Он был без доспеха, в простой одежде. Выходной, наверное.
— Порядок! — откликнулся я и вернул на место колодезную крышку.
Я подошел к Лореотису, он бросил мне мою рубаху. Пока я одевался, он спросил меня, куда пойдём.
— Есть два пути, которые я знаю. Один — за воротами. В холме у реки. Другой — через подвал академии. Но его Герлим запер наглухо.
— Наглухо? — фыркнул рыцарь. — Герлим? Хорошая шутка.
Я в ответ криво улыбнулся.
— Держи-ка. — В руке Лореотиса появился мой трофейный меч. — Повяжи на пояс. Не надо пренебрегать возможностью показать, кто ты есть. По крайней мере, иногда.
Мы двинулись по тропинке. Я возился с креплением ножен, и Лореотис сдерживал шаг. На крылечки домов выходили люди — рыцари без доспехов. Кто просто щурился на солнце, наслаждаясь ясным днем, кто забивал трубку. Я увидел нескольких женщин, пару ребятишек — похоже, тут и семьями жили.
— Так держать, Морт! — слышалось порой то от одного, то от другого дома.
— Славно ты этого выпендрёжника уделал! Теперь-то нос опустит.
— Добро пожаловать в Орден, брат!
Я в ответ смущенно кивал и махал рукой.
— Дружный у вас коллектив, — заметил я, когда посёлок остался позади.
— Орден, — пожал плечами рыцарь. — Братство.
Вот и сбылась мечта идиота, стал частью чего-то большего. Обрёл могущественных друзей. Только всё равно сердце что-то глодало. Потому что у меня от них была серьезная тайна. Узнай они её — и от дружелюбия следа не останется.
Да и опять я победил нечестно. На помощь пришёл Ардок со своим «деревенским кунг-фу». Это меня огорчало ещё больше. Я чувствовал себя восходящей поп-звездой, продуктом деятельности гримеров, пиар-менеджеров и звукорежиссеров. Мыльные пузыри рано или поздно лопаются, эту простую истину знает каждый ребенок. Вот только мало кто знает, что делать, если ты оказался внутри такого пузыря.
А потом я вспомнил слова Тарлиниса, отца Авеллы, и мне, как ни странно, полегчало. Как там он говорил? Что-то вроде: «Каждый человек оказывается в том или ином месте тогда — и если! — когда он там необходим». Так что, быть может, я всё-таки играю тут какую-нибудь важную роль.
На подступах к академии стали попадаться гуляющие ученики. Одни не удостаивали меня и взглядом, другие таращились, раскрыв рты, особенно когда замечали выглядывающую при каждом шаге из-под плаща рукоятку меча.
Возле самой скалы мы наткнулись на Ямоса. Он, хмурый и красный, как рак, тащился со стороны реки с корзиной, полной мокрой одежды. Похоже, нового раба ему мать так и не купила.
Увидев меня, Ямос встрепенулся.
— Морт! — воскликнул он, двинувшись навстречу. — Ну ты дал! Где тебя…
Он осекся, заметив меч. Перевел взгляд на Лореотиса. Тот остановился, давая нам время поговорить.
— Слушай, ты когда-нибудь остановишься? — с какой-то даже досадой сказал Ямос. — Или к концу года станешь главой клана?
— Э! — Лореотис отвесил ему подзатыльник. — Разговорчики. Ты не в кабаке сидишь.
Ямос потер затылок и на всякий случай отступил на шаг.
— Где был-то? — спросил он.
— Дома, — соврал я, как и подучил меня Лореотис. — Нога разболелась, вот я и… — Я сделал неопределенный жест рукой, мол, ерунда, о чем тут говорить вообще, и спросил: — А ты чего делаешь? — Я кивнул на корзину.
— А… — Ямос покраснел. — Стирался… В прачечную не пошел, там рабы… А на речке эти. — Тут он со злостью посмотрел на толпу гогочущих неподалеку старшекурсников. — Мать говорит — никаких рабов до второго курса. Можно подумать, денег у неё нет.
— Могу занять, — предложил я.
— Серьезно? — просиял Ямос. — Морт, ты прям мой спаситель.
— Без проблем. Сходим как-нибудь в город.
— Я, конечно, извиняюсь, девочки, — вмешался Лореотис, — но, может, вы потом почирикаете?
Мы вместе вошли в академию. Ямос пошел прямо, мы свернули налево, ко входу в подвал.
— В комнату-то сегодня вернешься? — спросил на прощание Ямос.
— Завтра, наверное… Не знаю пока, — признался я честно.
— Здоровски. Авеллке скажу, она по тебе уже истосковалась.
— Серьезно, что ли? — пробормотал я себе под нос, когда мы, наконец, разошлись.
— Сделай мне одолжение, Мортегар, — сказал Лореотис. — Не влезай в ещё одну идиотскую историю. У госпожи Авеллы Кенса есть жених, и до свадьбы она должна дожить в целости и сохранности. Соображаешь, о чём речь, или показать взрослую книжку с картинками?
— Соображаю, — буркнул я себе под нос. — Навидался я этих картинок, вам такие и не снились.
— Вот и хорошо.
Мы остановились перед стеной, которая закрыла вход в подвал. Лореотис огляделся и положил на нее руку. Нехотя, с ворчанием, камень раздвинулся и позволил нам войти. Тут же, за нашими спинами, сомкнулся обратно.
— Ну здравствуй, свобода магии, — сказал Лореотис, и на вытянутой его ладони заплясал огонёк, освещая каменные ступени, ведущие вниз. — Показывай дорогу.
Я показал. К чему тут был выстроен этот лабиринт, я пока так и не понял. Голые стены, ничего интересного. Поворот, поворот, и вот он, тот самый тупик. Я присел на корточки и коснулся пола рукой. Немного нервничал. Всё-таки предстояло ввести в тайное убежище Мелаирима постороннего человека… Но выбора-то не было.
Растворился тоннель, уводящий вглубь земли. Не отвесный — наклонный, чтобы можно было по нему идти, а не падать.
Путь занял не много времени. Земля смыкалась за нашими спинами. Путь освещал огонёк Лореотиса.
Когда же впереди появился свет, и я уже приготовился вздохнуть с облегчением, по ушам ударил громкий крик, переходящий в визг.
— Натсэ, — выдохнул я и побежал, забыв про всё на свете, включая топающего сзади Лореотиса.
Глава 6
Крик доносился из моей — нашей! — комнаты. Она была настежь раскрыта, и когда я влетел внутрь, увидел жуткую картину.
Талли стояла спиной ко мне, выставив перед собой руку с растопыренными пальцами. Черная руна походила на прорезанное в ладони отверстие. А посреди комнаты будто в воздухе висела Натсэ.
Её руки и ноги были широко разведены в стороны, их как будто засасывало в набухшие на потолке и на полу каменные «кочки». Блузка задралась, обнажив живот, перечёркнутый красной линией заживающего шрама.
— Спрашиваю ещё раз, — ледяным тоном произнесла Талли, — где мой Морти?!
— Я не зна-а-а… — Слова опять превратились в крик, потом — в визг. Мне казалось,
