— Допустим, я достану Воздушную печать, — сказал он.
— Что значит, «допустим»? — возмутился я. — Достанете! Ещё как. И не «печать», а «печати», чтоб я мог выбирать и кривляться, как на рынке. И это только первое условие.
Поверхность стола мигала всё настойчивей. Ну, хоть цвет был успокаивающим. Искар, однако, успокаиваться не торопился. Он приподнялся:
— Я согласен, сэр Мортегар, а теперь не могли бы вы…
— А второе моё условие, — перебил я, — плавно вытекает из первого: мне нужно дворянство. Причём, устроить это нужно до бракосочетания. Леди Авелла должна стать основательницей нового рода. Название я сам придумаю — позаковыристей какое-нибудь, но чтоб с именами красиво сочеталось.
— Сэр Мортегар, этот вопрос решается непосредственно на бракосочетании, и ничего придумывать вам не придётся, все подходящие именования на праязыке давным-давно кодифицированы, а теперь, прошу…
— И хочу, чтобы список гостей на свадьбу составляли мы с Авеллой! Если хоть один не придёт — сделка отменяется!
— Да, да, конечно, сэр Мортегар, но послы…
— Ещё я хочу поиграть с факелом, — ткнул я пальцем в сторону почерневшей реликвии. — Хотя нет… Ладно, вы мне, похоже, не доверяете… Пусть Авелла поиграет с факелом, а я буду смотреть.
Это я ляпнул, особо не подумав — вспомнил, что сливать Огонь на факел мне придётся из тела Авеллы, чтоб не сгореть за нарушение клятвы. Но Искар явно услышал в просьбе что-то своё. У него расширились глаза. Он посмотрел на факел, смерил его взглядом. Потом перевёл взгляд на Авеллу.
— «Поиграет»? — переспросил он.
— Ага, пару минут, не больше. Что вам, жалко, что ли? И сделайте так, чтобы стол не мигал — есть мешает же.
— Сэр Мортегар, это означает, что у ворот нас ожидает посольство! Сделайте мне одолжение — прервите трапезу, и давайте выйдем встретить этих благородных…
— Встретим, — сказал я, вытирая рот салфеткой. — Обязательно встретим. И расскажем, какой вы гнусный похититель.
— Сэр Мортегар!
— Что «сэр Мортегар»? Я уже почти полгода сэр Мортегар! Вы согласны на мои условия, или нет?
— Факел не дам! — упёрся Искар.
— Ну тогда пеняйте на себя.
— Эта реликвия стоит больше моего дворца, а вы явно задумали какую-то гнусность!
— Идём-идём, — торопился я. — Сейчас такую гнусность устрою… А вы сопротивляться аресту будете? Я просто из интереса спрашиваю.
— Любые деньги, но факел трогать нельзя! — Искар уже чуть ли не плакал.
— Нельзя так нельзя, — кивнул я. — Идём, или нет?
Мы пошли. Потому что стол уже даже не мигал — горел ровным зелёным светом. Послы, очевидно, устали ждать под воротами и начали материться.
Искар широко шагал впереди, мы с Авеллой слегка поотстали.
— Осуждать будешь? — тихо спросил я.
— Ты величайший из магов! — отозвалась Авелла.
А вот Натсэ бы точно в лоб дала. Хотя бы просто для профилактики. Эх, не хватает мне её… Её нежной, но твёрдой руки.
Из дворца мы вышли в прекрасный ночной сад, где гулял тёплый ветерок, деревья и кусты чуть слышно шевелили листами, и то тут, то там сновали какие-то непонятные огонёчки-светлячки, благодаря которым было довольно-таки светло.
Искар провёл нас по вымощенной камнем тропе и остановился у высоченных ворот из загадочного небесно-голубого металла. Может, крашеные, конечно, не знаю.
Он воздел руку, призвав печать Воздуха, и ворота начали медленно открываться. Искар бросил на меня умоляющий взгляд через плечо.
— Прошу вас, сэр Мортегар, будьте благоразумны!
— Факел! — упрямо сказал я.
— Да я возьму этот факел и сбегу с Материка, оставив за спиной всё!
А вот это в мои планы точно никак не входило. Если Искар сбежит с факелом в закат, издавая характерные звуки доктора Зойдберга, я автоматически лишусь всякой надежды на более-менее нормальную жизнь. Что ж, ладно, решили. Притворяемся паиньками, а потом жестоко крадём факел!
Ворота открылись, и я увидел послов. Двое магов Воздуха в прозрачных доспехах держали в руках факелы, с двух сторон освещая прибывших. Посередине стоял глава клана Воздуха Агнос. Слева от него теребила в руках платочек бледная госпожа Акади. Справа стояли ректор Дамонт и — внезапно! — живой и здоровый Лореотис.
— Дочка! — воскликнула госпожа Акади и вытянула руки.
— Мама! — Авелла бросилась к ней в объятия, и я увидел, как Искар вздрогнул. Нервничает, паскуда. Ну пускай, ему полезно.
— Значит, это правда, — печально заметил Агнос. — Изволь объясниться, Искар!
Лореотис сверлил меня взглядом, в котором настолько не было ничего хорошего, что я поёжился. Дамонт смотрел со спокойным интересом. Он, в общем, всегда так смотрел. Хороший дядька, уравновешенный. И академия у него замечательная.
— Авелла, радость моя, как ты тут очутилась? — спросила госпожа Акади.
Авелла с ответом затруднилась. Она обернулась и сказала:
— Пусть господин Искар ответит на этот вопрос.
— Искар? — обратилась к нему Акади. Похоже, она его знала довольно близко — обошлась без «господина» и одарила таким холодным взглядом, что даже у меня мурашки по коже забегали.
— Я бы предпочёл, чтобы сэр Мортегар ответил на этот вопрос, — проблеял Искар.
Теперь все уставились на меня. Госпожа Акади улыбнулась ободряюще, я сразу оттаял. Искар весь был напряжён. Он, кажется, на полном серьёзе готов был при помощи магии телепортироваться к факелу и бежать на все четыре стороны. Ладно, скотина такая, не дёргайся. Выручу пока.
Я откашлялся, выдерживая паузу, чтобы потрепать Искару нервы. Потом громко и чётко заявил:
— Мы с Авеллой случайно встретили господина Искара, он пригласил нас в гости. Мы приняли приглашение…
— Да? — резко перебил меня Лореотис. — А это, ***, что? — и швырнул в меня камнем.
Моей штатной, не усиленной печатью Огня реакции только и хватило, чтобы поймать камень после того, как он отскочил от моего лба. Искры брызнули из глаз, и в их свете я прочитал надпись на камне: «Нахожусь в плену у Искара. Убейте меня срочно! Сэр Мортегар».
— Был пьян, — рискнул я использовать идеальную рыцарскую отмазку. Приложил прохладный камень ко лбу. Больно-то как… Шишка будет. Интересно, «Исцеление» шишку сведёт?
— Скоро протрезвеешь, — кивнул Лореотис и сложил на груди руки — мол, «я разговор закончил».
И тут заговорил Дамонт:
— Неподалёку от академии произошёл горный обвал. Под камнями много крови, нашли два трупа. Один мужской, на тропе, другой — женский, на вершине скалы. Женщину нашли вообще случайно — на руку одному из рыцарей капнула кровь.
— А другому
