Мы помолчали. Я на всякий случай засунул новую информацию в магическую память — перечитаю перед сном.
— Значит, мне осталось жить два месяца? — спросила Натсэ.
Я вздрогнул и промолчал.
— Понимаю. Такова ваша воля, хозяин…
В комнату ворвалась встрёпанная и злющая Талли.
— Во-первых, не смей, животное, брать мои вещи! — взвизгнула она и… одним движением сорвала с Натсэ полотенце.
Натсэ застыла, будто тело отказалось ей служить. В первый миг она даже не попыталась прикрыться. А я застыл, глядя на неприкрытое тело. Из головы исчезли все мысли, до единой.
Но первым в себя пришел, как ни странно, всё-таки я.
— Талли! — заорал я, вскочив с кровати.
В следующий миг Натсэ сжалась, прикрываясь обеими руками. Я сорвал свой плащ со спинки стула и накинул ей на плечи, потом повернулся к Талли. Та стояла с отвисшей челюстью.
— Плащ? — чуть ли не всхлипнула она. — Плащ мага? Который мы тебе… А ты — на неё?.. Вот, значит, как, да?
Её так сильно коробило, что я растерял весь свой гневный запал. Талли даже побледнела и, пятясь, вышла из комнаты, но уже в коридоре обернулась и бросила мне под ноги какой-то круглый предмет.
— Дядя просил передать, — холодно сказала она. — Коснешься этой штукой стены, подумаешь: «закрыть». Как открыть, думаю, сам сообразишь.
Она ушла. Я наклонился — больше для того, чтобы не смотреть на Натсэ, чем потому что так обрадовался обретенному, наконец, «ключу от комнаты».
Это была лепешка из обожженной глины с нанесенной на ней руной Земли. Такой же, как на руке у Талли.
Глава 16
Глупо, конечно, но, укладываясь спать, я чувствовал себя богатым. Еще вчера у меня не было ничего. Я был пленником этой пещеры и считал мир наверху враждебным и страшным. А сегодня я вышел наружу, и мир улыбнулся мне.
На столе я нацарапал руну «факел», и теперь там плясал огонек. В его свете я рассматривал свои сокровища. Первым делом — визитная карточка Авеллы. На одной её стороне был только витиеватый автограф Авеллы Кенса. На другой она почерком попроще написала, видимо, адрес: «Небесный Дом, дипломатичск». Надо будет спросить, что это значит. Но у кого?.. Так, стоп. Хватит тупить. Для начала спрошу у себя.
Дипломатический район города. Местонахождение — Восточный лес. Состоит из нескольких особняков, выстроенных для дипломатических делегаций. Кроме того, особняки могут использоваться для собственных нужд влиятельными родами. «Небесный Дом» — один из особняков.
Вот оно как. Значит, моя Авелла живет, по сути, на правительственной даче. «Моя», ха! Мечтать не вредно. Вредно путать воспитание и приличия с искренним интересом. Я ведь уже обжигался на этом…
Вспомнив свой «великий роман» в девятом классе, я болезненно поморщился и спрятал визитку под подушку. Теперь пришел черед медальона, который я даже на ночь не стал снимать. Он, своим присутствием, своей тяжестью напоминал мне о сестренке. Я открыл его, отщелкнув крохотный замочек, и вгляделся в портрет. Коснулся его пальцем. Держись, маленькая, я о тебе не забуду. Еще целых два месяца пытки, это сущий кошмар, но… Если верить Мелаириму, то души не испытывают страданий. Страдает тело, а не душа, а твоего тела, сестрёнка, уж нет. Зато я раздобыл тебе другое. Быть может, оно тебе понравится, хотя бы со временем.
«Тело» за перегородкой пошевелилось, и я мыслями вернулся к утренним впечатлениям. Вспомнил бой Натсэ, здоровяка Танна и, болезненно содрогнувшись, — несчастную Ганлу. Бедная девчонка! Что с ней сейчас делает этот лысый садист?
Натсэ опять заворочалась, и я шепотом спросил:
— Натсэ, ты не спишь?
— Нет, хозяин, — послышался шепот в ответ.
Я заговорил, путано пытаясь оправдать то, что ей грозит жертвоприношение, и сам себя начал презирать за этот дурацкий монолог. Натсэ, однако, выслушала внимательно и сказала:
— Ясно. — Помолчав, добавила, кажется, просто чтоб успокоить меня: — Мне в любом случае повезло больше, чем я могла рассчитывать. И уж куда больше, чем той несчастной, которую продали первой.
— Ганла, — одновременно произнесли мы и помолчали.
— Если бы можно было её спасти, — вздохнул я, глядя в потолок.
— Если бы был кто-нибудь, кто сумеет снять ошейник, — эхом отозвалась Натсэ.
— Если бы мы знали, куда он её повёл…
— То есть, будь мы уверены наверняка, что она у него дома, номер двадцать пять по Грунтовой улице…
Я помолчал. Потом вздохнул:
— Но нам даже из дома не выбраться…
Послышались легкие шаги босых ног, и передо мной появилась Натсэ, завернутая в одеяло. Сердце у меня ёкнуло, а мозг подумал… О том, о чем он у меня постоянно думал.
— А руна Земли всё ещё у вас, хозяин? — спустила она меня с небес на землю.
Я взял со стола глиняную «лепешку» и показал Натсэ. Она — кажется, впервые с нашего знакомства, — улыбнулась.
***
— Поверить не могу, что мы это делаем, — шепотом сказал я.
Я шел первым, держа в вытянутой руке руну Земли, и земля расступалась передо мной. Когда так делала Талли, она напоминала мне ледокол. Теперь же, оказавшись на её месте, я испытывал другие ощущения. Происходящее напоминало расстегивание «молнии». Например, на джинсах. Интересно, Натсэ пошли бы джинсы?..
Я представил её в обтягивающих джинсах. Картинка вышла потрясная. А потом представил, как медленно расстегивается «молния»…
Тьфу, хватит! Хватит думать о таких вещах! Мы тут серьезным делом занимаемся, между прочим.
Натсэ шла следом за мной, держа факел с руной Огня.
— Ничего особенного, — тихо отозвалась она. — Земля до суток помнит проложенный путь, его можно вскрыть любой руной при наличии магической силы.
— Я не о том, — отозвался я. — Я про то, что мы уходим…
— А, — усмехнулась Натсэ. — Что, в детстве вам не приходилось убегать из дома, хозяин?
— Ни разу. А тебе? И называй меня Мортом.
Натсэ промолчала, умолк и я. Ну не хочет девушка со мной разговаривать, дело привычное, что поделать…
Снаружи светила луна, такая яркая, что ее впору было назвать ночным солнцем. Мы вышли всё из того же холма возле реки и поспешили отойти. Ночью грохот воды казался еще более яростным.
Натсэ шла впереди, быстрым, чеканным шагом. Её свежевыстиранная блузка, чуть ли не сияла белизной в лунном свете, а длинные черные волосы то и дело перебирал ветер и казалось, будто за ней ползут таинственные тени. Я, шагая следом, беззастенчиво любовался Натсэ, будто красивой картинкой.
И, тем не менее, я продолжал её бояться. Ошейник ошейником, но кто ей помешает вырубить меня и сдать стражникам? Я даже перчатки надеть забыл, и красная руна то и дело
