А потом существо остановилось, разинув пасть, сжимая гнома в кулаке. Его три налитых кровью глаза повернулись, чтобы сфокусироваться на "Несокрушимом", а те развернулись, направив лук прямо на гигантского зверя. Коммодор сидел на корточках в боевой рубке, глядя вдоль линии луббера, закрыв один глаз и склонив голову к открытому люку у своих ног.
- Огонь!- закричал он.
Корабль качнуло назад и на правый борт, а с левого борта вырвалось облако пузырей. Из облака вылетел снаряд огромных размеров. Прямо под поверхностью воды она неслась, как огромная серебристая Барракуда, совершенная треугольная волна, распространяющаяся в обе стороны, а за ней тянулся след из крошечных пузырьков. УАЭП пересек коралловую лагуну в три медленных слоновьих удара сердца. Чудовище наблюдало за ним, словно загипнотизированное, видя, как оно скользит над рифами, подрезая каменные выступы, не меняя курса и не замедляясь. Чудовище пристально смотрело на него, пока тот не появился и не зарылся в его раздутое брюхо.
Он продолжал смотреть еще три мучительных удара сердца, пока его черная кровь растекалась по воде вокруг огромной стрелы, которая пронзила его, как свинью. Когда - либо его хватка крепче сжимала ноги Конундрума, когда он смотрел, как его жизнь изливается в море. Маленький гном прикусил губу, чтобы заглушить собственный крик раздавленной боли.
А потом чудовище пошатнулось и закричало так, словно открылись двери самой бездны. Он содрогнулся, каждый мускул напрягся, как стальные канаты, включая и руки. Конундрум почувствовал, как каждый сустав его ног вырывается из гнезда, каждое мышечное волокно рвется, каждое сухожилие рвется, как старая веревка, готовая лопнуть, и тогда, как стрела, выпущенная лучником, он был свободен. Свободный и плывущий высоко в воздухе. Он с облегчением открыл глаза и тут же пожалел об этом.
С чем-то средним между ужасом и любопытством он смотрел, как Несокрушимый проходит под ним. Внизу под его ногами расстилалась вся бухта, как иллюстрированная карта в картографической мастерской. Он увидел, как зверь хаоса схватился за гигантскую стрелу, торчащую из его живота, а затем упал навзничь в воду. В другом месте темные тени многочисленных акул отклонились от своего курса к сэру Грумдишу, все еще плывя сильными гребками к "Несокрушимому", и сосредоточились на окровавленном трупе зверя. Конундрум также увидел двух своих оставшихся спутников - две крошечные фигурки, мирно прогуливающиеся по дну залива между горными рифами кораллов. Он видел десятки кораблей, которые потерпели здесь крушение, лежа в различных состояниях разложения на дне океана.
На самом деле, одна из них особенно привлекла его внимание. Она лежала почти у самого входа в гавань, и он стремительно приближался к ней.
Несмотря на чудовищное сжатие, которое он получил, он все еще носил одну утячью ногу. Именно эта свинцовая тяжесть удержала его на ногах, когда он вошел. Тем не менее, его всплеск выбил каждую частицу воздуха из его легких, и казалось, что его колени вонзились в его кишечник. Удар чуть не сорвал шлем с его головы, а так он треснулся носом о внутреннюю поверхность шлема, и кровь хлынула в бороду. Всплеск гремел у него в ушах, оглушая его, и когда он быстро погрузился, пузырь попытался соскользнуть с его плеч. Из последних сил он боролся за то, чтобы удержать его, зная, что это означает его жизнь. Перед глазами у него поплыли темные пятна, и на мгновение ему показалось, что он вот-вот потеряет сознание.
Пятна становились все больше, и только тогда он понял, что это акулы, плывущие к его пузырчатому следу вниз по глубокой синей воде. Его продвижение вниз замедлилось, так как он потерял инерцию. Его единственная утячья лапка была едва ли достаточно тяжелой, чтобы противостоять плавучести пузыря. Он был рад только одному-его окровавленный нос не просачивался в воду. Теперь он медленно опускался на палубу затонувшего корабля, а акулы кружили над ним.
Наконец, с мягким стуком он опустился на деревянную палубу. Корабль, что-то вроде каравеллы, лежал на киле, его палуба была почти на одном уровне. Вся палуба была усеяна сломанными мечами и раздвоенными щитами, а сотни стрел торчали повсюду, устрашающе балансируя на своих стальных наконечниках. Волна, вызванная его приземлением, как бы мягко она ни была, отбросила несколько дюжин танцующих прочь от него во всех направлениях, мягко скользя по палубе, как испуганные феи из глубин. Несколько перепрыгнули через поручни корабля и исчезли за бортами.
Помимо оружия, в изобилии были разбросаны всевозможные другие предметы обихода, начиная от Маленького Серебряного ручного зеркальца, которое могло бы принадлежать какой-нибудь леди в спальне, и заканчивая огромным медным котлом, в котором кипятили воду для стирки. Часть палубы, казалось, была забита огнем, но от прежних обитателей корабля и команды не осталось и следа.
В центре палубы зияло большое темное отверстие грузового отсека, его тяжелые двери распахнулись в обе стороны, как будто, когда корабль тонул, его команда или те, кто потопил его, пытались ограбить его груз. Один только взгляд на эту темную дыру наполнял его отвращением, потому что заставлял думать о тех, кто мог оказаться в ловушке внизу. Возможно, их тела все еще были там, но у Конундрума не было никакого желания видеть их. Он отвернулся и посмотрел вверх в поисках какого-нибудь признака Несокрушимого.
Наконец он нашел его, едва различимую вдали, темную тень на фоне темной синевы моря. Ему почти показалось, что он различает крошечную тень, медленно поднимающуюся к нему, и он представил себе, что это Размоус или вождь, которого тащат на борт. Он надеялся, что сэр Грумдиш тоже благополучно добрался до корабля, несмотря на опасность нападения акул.
Это напомнило ему о его собственных акулах, и, взглянув вверх, он убедился, что они все еще там, медленно кружа над головой, как стервятники в грозовом небе. Даже если бы те, кто
