Затишье, наступившее после финального металлического лязга, требовало передышки. Сложно сохранять спокойствие, когда в одну минуту распрощался со свободой, во вторую нашел путь для побега, а в третью решил отложить освобождение на потом. Пленники уселись в круг, словно группа туристов у костра, и некоторое время делились взглядами, в которых читалось слово «спокойствие» крупными буквами с тремя восклицательными знаками. Им было над чем подумать, и Радэк был уверен, что каждый из них думал о разных вещах. Кто-то о будущем, кто-то о прошлом, кто-то о Вильме, а кто-то о том, как бы при побеге с захваченного корабля прихватить с собой видеокамеру с ценным материалом.
— Итак, что мы будем делать? — первым начал Ленар думать вслух.
— Бежать, разумеется! — возмущенно подсказал ему Петре.
— Это понятно, но что мы будем делать после побега?
— Надо рассказать системному управлению о том, что здесь произошло, — дала Ирма правильный ответ.
— В этом и проблема. Что мы им расскажем? Что нас всех повязала шайка пиратов, взорвавших по глупости собственный корабль?
— А какой у нас выбор? Надо рассказать всю правду, а иначе никак.
— А вы задумывались, что после этого начнется? — вопросил Ленар зловещим тоном, и почему-то Радэку не захотелось узнавать ответ. — Я не прошу никого из вас лгать. Напротив, я полностью согласен с Ирмой, и мы действительно обязаны доложить о произошедшем, вот только проблема в том, что этот инцидент станет сигналом к началу эпохи космического пиратства.
— Простите, можно я ненадолго прерву вашу мысль? — в нетерпении поднял Петре ладонь. — Напомните мне, по какой причине мы не можем все это обсудить уже после побега, когда будем мирно сидеть в челноке и не бояться каждого шороха за дверью?
Лишь Петре хотел услышать ответ на этот вопрос. Остальные все понимали и старались об этом не думать. Это была не та информация, которая могла ободрить в подобных ситуациях. Это был грустный факт, с которым необходимо смириться настолько быстро, насколько это возможно.
— Потому что это наш последний шанс вот так собраться впятером и все обсудить, — с сожалением объяснила Ирма до боли прямо и до боли правдиво. — Нам придется разделиться на две группы, когда мы все же решим бежать.
— Но почему? — спросило его побледневшее лицо. — Разве не разумнее будет держаться вместе?
— Наш корабль старый, но челноки на нем новые, им еще даже тридцати лет не исполнилось.
— И это проблема?
— К сожалению, да, — огорченно покривила она губами. — Новые челноки четырехместные, и впятером мы в них не поместимся.
— Все ясно, — обреченно вздохнул Петре. — Не скажу, что рад это слышать, но спасибо за разъяснения…
— Можно мне теперь продолжить? — спросил Ленар разрешения и решил его не дожидаться. — Давайте потом думать о грустном, а сейчас надо подумать об очень грустном.
— Ты что-то говорил об эпохе космического пиратства, — напомнил Радэк, начиная чувствовать, что ему тоже не терпится поскорее сбежать, и предпочитал думать, что это не трусость, а скорее страстное желание поскорее совершить задуманное и воспользоваться душевой кабинкой в челноке.
— Как только мы вернемся в цивилизацию, мы будем гонцами, которые принесут с собой очень плохие вести.
— Уверен, головы нам за это не отсекут.
— Дело не в этом, а в том, что если эта информация каким-то образом просочится за пределы управления, это будет сигнал всей преступности, что у нее есть реальная возможность по полвека промышлять космическими кражами, разбоем и захватом судов, не будучи при этом пойманными. Это маловероятно, но все же это вероятно. С другой стороны, это будет сигнал всему министерству федеральной безопасности, что преступность изобрела способы по полвека промышлять космическими кражами, разбоем и захватом судов, не будучи при этом пойманными.
— Они это без внимания не оставят, — покачал Эмиль головой.
— Вот именно это и самое страшное. Только представьте, как изменится порядок межзвездного сообщения после этого. Это сейчас в космосе тихо, спокойно, и нам доверяют достаточно, чтобы всю внутрикорабельную безопасность осуществлять лишь по карточкам. Потом это может перерасти в переоснащение всех межзвездных судов. Они сделают новую версию Марвина с функцией паранойи, который не пустит никого на мостик без предъявления аудиометрии голоса, рисунка сосудов на сетчатке глаза и образца ДНК. Таможенный контроль ужесточится. Будут проводиться бесчисленные проверки. И все может докатиться до того, что нас, простых работяг, начнут вооружать страшными вещами наподобие этих «кадиевок».
— Ленар, выдохни, — посоветовал Радэк.
— Не знаю, как вы, — выдохнул Ленар, — но я совсем не так планировал завершить свою службу. Получается, что вернувшись я неизбежно испорчу жизнь многим поколениям дальнобойщиков.
— Им это с рук не сойдет, — начала Ирма его успокаивать. — Мы возьмем челноки, разлетимся в разные стороны и позаботимся о том, чтобы ориентировки на этих негодяев как можно быстрее разошлись по всей Оси. Их будут ждать военные корабли возле каждого мира-заповедника, и рано или поздно они обязательно будут преданы правосудию.
— Им уже сошло с рук слишком многое, — уперся Ленар. — Разумеется, военные их найдут и заставят напрудить в штаны, но суть в том, что мы просто сбежим, так ничего и не сделав. Это лишь докажет, что в обеспечении межзвездной безопасности надо что-то менять. До сих пор у нас на борту не было ничего страшнее шокера лишь потому, что космическое пиратство считалось несостоятельным.
— Так может это и к лучшему? — спросил Радэк, пытаясь представить себе апокалиптические картины, описанные Ленаром. — Преступность есть — это факт, от которого уже никуда не деться. Разве будет плохо, если нам выдадут средства самозащиты, чтобы больше ни с кем не случилось того, что случилось с нами?
— Не обижайтесь, Радэк, — приготовился Петре сказать что-то обидное, — но вы, кажется, забыли, как выглядит эволюционная лестница. Человек с пистолетом успел лишь на несколько ступенек отойти от обезьяны с гранатой.
— Я согласна с Ленаром, — добавила Ирма. — По-моему попасть в плен не так плохо, как очутиться в ситуации, когда от меня требуется отнять чью-то жизнь. Я бы все равно не смогла. Меня совсем не так воспитали, и многих других людей тоже. Это станет всеобщей проблемой, и что будет тогда? В академиях на уроках по обращению с оружием так же будут учить студентов в нужный момент, когда это необходимо, психологически обесценивать человеческую жизнь?
— Звучит цинично, но с преступностью надо как-то бороться.
— Так пусть с ней борются системщики! — взволнованно воскликнула она. — А я не для того полжизни мечтала полететь в космос, чтобы превратиться в солдата!
— Ладно, хорошо, я тебя понял, успокойся, — дружески потрепал ее Радэк за плечо. — Я так понял, вы хотите дать им отпор. Я тоже не хочу так все оставлять, но давайте будем реалистами. Там беспринципные люди, вооруженные боевым оружием, а у нас есть лишь
