— Цыц, Радэк! Ради людей грузом можно пожертвовать!
Он не стал возражать. Он лишь тихо надеялся, чтобы все это было не зря. Он надеялся, что пираты окажутся достаточно благоразумными, чтобы сдаться перед страхом голодной смерти или очередного разгулья цинги. Все их мечты и надежды таились на этой барже, и взорвать ее значило сломать им хребты.
— Нашла! — воскликнула Ирма, поймав сигнал с микроволнового маяка, и тогда последний довод отказаться от затеи развалился, словно песчаный замок.
Мирное устройство, которое могло взорвать целый город, несло в себе двоякий смысл. Оно умело убивать людей и возвращать их к жизни. В инструкции к нему ничего не было сказано про высокую взрывную способность, однако Ирма была права — криостазовая капсула могла разнести баржу на куски. Что-то сразу сгорит в огненном облаке, а то, что уцелеет, разлетится по космической бездне без надежды на обнаружение. Отделяя капсулу от палубы, Радэк содрогался от мысли, что даже такую невинную вещь достаточно изощренный ум способен превратить в страшное оружие, целью которого будут чьи-то надежды и мечты. Человек что угодно мог превратить в оружие. А может ли оружие превратить во что угодно человека?
— Торпедный аппарат готов? — пыталась Ирма шутить, выдавая в себе нотки мандража.
— Не надо так, — попросил ее Радэк. — Может быть нас когда-нибудь и вооружат. А может и нет. Но сейчас мне приятнее думать, что мы не на войне, а наш челнок не торпедоносец.
— Ты прав. Сделаем вид, что мы все еще мирные дальнобойщики. Давай пообещаем себе, что это последний взрыв в нашей жизни.
— Я совсем недавно уже себе такое обещал.
Шлюзовая камера была с функцией душа, значит она была так же душевой кабинкой. А теперь стала еще и торпедным аппаратом. Но все это были лишь условности, потому что шлюзовая камера была как раз размером с душевую кабинку, и уместить в себе целый криостат она физически не могла. Чтобы вынести тонну металла с борта, требовалось отключить искусственное притяжение и открыть шлюз с обоих концов, тем самым разгерметизировав весь челнок. Ирма с Радэком плохо умели дышать космическим вакуумом, поэтому облачились в скафандры, и тут на их пути массового разрушения появилась одна нелепая проблема: скафандр располнил Ирму достаточно, чтобы она перестала умещаться в кресле пилота. Она нервно смеялась и шутила на тему того, что подрыву баржи препятствует кресло, которое Радэк отвинчивал от палубы, согнувшись в три погибели. Казалось, она до сих пор не до конца осознает, на какое серьезное предприятие решилась. Радэк сам плохо осознавал, и весь план подрыва казался какой-то абстракцией, сотканной из чисел, с трудом умещающихся в уме. Он был уверен лишь в двух вещах: взрыв будет большим, а материальный ущерб колоссальным. Обычно грузом принято жертвовать ради спасения жизней, но в этот раз они жертвовали грузом с обратными целями. Во что это все выльется — было большой загадкой, но Ирма не переставала напоминать, что однажды смогла спасти человека от верной смерти, перерезав в его скафандре кислородный шланг.
Из Ирмы был очень странный спасатель.
— Радэк, ты готов?
— Почти.
Стоя в шлюзовой камере, он смотрел в пропасть, ведущую в космическую бездну. Криостат угрожающе завис над этой пропастью, придя в боевой взвод. Где-то впереди, внизу или еще какой-то условной стороне, название которой в невесомости теряло всяческий смысл, баржа плыла сквозь пространство навстречу своей погибели. Радэк тщетно вглядывался вдаль, желая видеть свою цель, но что может увидеть человеческий глаз с расстояния в полторы световые секунды? Стрелять в бесконечно далекий и совершенно невидимый объект было странно, но Ирма подбадривала его и уверяла, что все получится. Она уверяла, что прекрасно видит баржу через навигационный лидар. Она уверяла, что вывела челнок точно на ее траекторию. Она уверяла, что этой барже скоро придет конец. И она уверяла, что скоро они снова увидят счастливые лица Ленара и Эмиля.
— Я готов, — отчитался Радэк, чувствуя сквозь перчатки дрожь, с которой криостат желал озарить полетный коридор яркой вспышкой.
Капсула не являлась оружием, но что угодно могло им стать, врезавшись в твердую поверхность на скорости в двадцать тысяч километров в секунду. Радэк прокручивал этот сценарий в голове много раз. Именно со скоростью в двадцать тысяч километров в секунду челнок понесется навстречу барже, как только Ирма отключит поле Алькубьерре. Для криостата это будет двадцать две секунды смертоносного полета, а для челнока — двадцать две секунды на побег.
Как Радэк докатился до такого? Стоило ли ему винить в этом Вильму? Или какую-то другую женщину?
— Радэк, — окликнула его другая женщина. — Спасибо, что доверяешь мне.
— Такая работа, — соврал он.
— Я люблю тебя, Радэк.
— Ну… — смущенно протянул он, — я тоже тебя люблю.
— Торпедируем на счет три. Один. Два. Три!
30. Поздно
В межзвездном пространстве есть лишь один четкий ориентир — звезды. И это очень плохой ориентир. Пользоваться им для выбора точки рандеву значило обрекать себя на погрешность в миллиарды километров с риском никогда не найти друг друга. В случае с челноком А все было проще. Всего несколько дней минуло с тех пор, как он покинул левый борт буксира Ноль-Девять, и эти несколько дней были слишком малым промежутком времени, чтобы погрешности в расчетах помешали им снова встретиться.
Эти несколько дней изменили все. Странно было думать о встрече с людьми, с которыми успел навсегда попрощаться. Странно было возвращаться к ним после того, как сам же их бросил на попечение далекого и абстрактного МФБ. Странно было возвращаться на рабочее место после того, как сам же взорвал заказы на транспортировку ценных товаров от семи различных организаций. И все же в Радэке взыграла почти детская радость, как только Ирма объявила, что нашла их родной буксир. Еще ничего не кончилось, и судьба их товарищей до сих пор была под вопросом, но что-то в Радэке отстукивало победоносный ритм, словно он заглянул в будущее и увидел, как сжимает Эмиля в дружеских объятиях, хвалит Ирму перед Ленаром и злорадно учит Петре тому, как плохо доверять свою судьбу какой-то монете. Он перескочил через несколько ступенек, на секунду допустив до себя беспечную мысль, что все решится само собой. Злодеи повержены, друзья спасены, и все будут жить долго и счастливо. Это была минута детского предвкушения праздника, которая не может существовать без столь же детской наивности. Он радовался этой минуте, как радовался тому, что Ирма придумала весь этот безумный план.
А затем пришла пора стать немного серьезнее.
Вынудить корабль сбросить сверхсветовую скорость было не сложно. Стоило всего лишь послать сигнал бедствия, и ни один управляющий интеллект в зоне приема не мог пролететь мимо. Ирма включила радиоканал и начала вызывать буксир. Никто
