По влиянию жрецы превосходили при дворе фараона даже тайных советников, которые важно именовались «мастерами дворцовых тайн», и начальников стражи телохранителей, которые отвечали за самое драгоценное в государстве — бесценную жизнь земного представителя Неба, самого солнцеликого владыки. Кто мог усомниться в великом достоинстве жрецов, «мастеров небесных тайн», увидев, как эти бритоголовые, бесшумно ступающие и молчаливые люди с переброшенной через плечо пятнистой шкурой пантеры — знаком высочайшего чина — проходили (не сбрасывая сандалий!) в святая святых дворца фараона — его внутренние покои. Осчастливленным редкостной для смертных возможностью лицезреть фараона, им дозволялась к тому же воистину невиданная честь — смиренно и почтительно приветствуя наместника небесных светил на Земле, целовать не ступню его, а святейшее колено!
Нет, никто, даже «мастера дворцовых тайн», всегда настороженные к опасностям самых изощренных в коварстве заговоров, не могли бы, как, впрочем, и могучие стражи-телохранители, оградить фараона от смерти в начале той тревожной ночи, когда, согласно вещим предсказаниям «мастеров небесных тайн», Сотис должна была исчезнуть с западного горизонта Неба. Так оно и случилось, как предсказали жрецы: владыка отошел в вечность точно за 70 дней до Праздника слезы, когда на востоке предстояло блеснуть, предваряя восход Ра, божественной звезде Изиды. В этот же день случилось еще одно знаменательное событие — наследник усопшего, вопреки действующим в обычные годы правилам, не занял трона. Ему, согласно предписаниям всемогущих богов, предстояло стать фараоном в тот самый величественный день, до начала которого оставалось теперь полчаса ночного времени. А до этого каждый из 70 дней отсутствия Сотис на Небе начинался с того, что правителем страны всего на сутки объявлялся один из высших сановников государства. Так на священном троне владыки страны Хапи за 7 декад сменилось 70 фараонов, каждый из которых царствовал только один день и одну ночь, а затем покорно уступал свои права всесильного наместника Солнца на Земле очередному преемнику. Наконец трон занял последний избранник из когорты высших сановников, и теперь он готовился с наступлением предрассветных сумерек сложить с себя сан, чтобы жрецы могли почтительно передать, наконец, регалии правителя тому, кому они должны принадлежать по праву божественного наследования. «Временщики» потому-то один за другим и всходили на трон, а затем оставляли его, чтобы согласно строгим жреческим установлениям истинный наследник стал обладателем власти в святой день Праздника вечности. Он действительно станет им, но не раньше, чем произнесет, согласно правилу, установленному жрецами, клятву — подтверждение верности их предначертаниям в счете времени.
Кто взойдет на трон — скоро узнают все жители страны Хапи. Чужестранца, однако, при воспоминании о загадочном уходе из жизни старого правителя как раз в день исчезновения с горизонта Сотис-Изиды, мучил тем временем совсем другой вопрос — какова была последующая судьба каждого из 70 «фараонов на день», которых он более не встречал? Не отправлялись ли и они, ближайшие соратники умершего государя, вслед за своим владыкой в «обитель вечного блаженства»?
Чужестранец, даже будь он свидетелем происходящего в течение последних 70 дней, едва ли смог бы без толковых пояснений посвященного в тонкости сокровенных тайн понять, что предопределяло каждое из загадочных событий и чем следовало объяснить особую трепетность бритоголовых при отправлении службы последнего часа ночи перед наступлением Праздника слезы. Быть может, тем, что на востоке, у самой кромки Земли над горизонтом начали вдруг проступать пока едва только различимые первые звезды созвездия Рака? Ведь они — верный знак близости утренних сумерек дня летнего солнцестояния, когда Ра, войдя накануне в созвездие Льва, приобретал наибольшее свое могущество в году? Подобное событие, которое определялось как пора сезонного солнцеворота, разумеется, важный момент для отправления культовых священнодействий. Но ведь оно происходило в долине Хапи каждое лето, когда наступала испепеляющая жара, и потому в нем трудно усмотреть нечто исключительное для календарного многолетья.
Волнение могло вызываться нетерпеливым ожиданием появления в этот рассветный час в стороне от полосы зодиакальных созвездий царственной звезды утра и вечера — Сириуса. Он самый яркий в созвездии Большого Пса и на всем Небе, и потому первое утреннее явление его заслуживало, конечно, почтительного поклонения.
Но и это небесное знамение случалось ежегодно, когда лучезарному «Солнцу ночного Неба» (видному, впрочем, порой и днем, настолько ярок Сириус) воздавалось должное в храмовых службах.
Чужестранец, наконец, узнал бы, что Сириус почитается в долине Хапи под именем Сотис-Изиды и Песьей звезды, которая образно воспринималась здесь в качестве сторожевой собаки или лающего пса. Сотис-Изида была, оказывается, как раз той удивительной звездой утреннего Неба, которая при восходе своем могла, как чуткий пес, возвещать обитателям измученной зноем долины Хапи приближение наводнения. Разлив приносил с собой плодородный ил, благодатный для взращивания злаков, но навлекал опустошительные разрушения, отчего людям в это время следовало держаться начеку.
Но и такое наводнение случалось каждый год в разгар лета, а потому не могло, при всей его значимости, объяснить в полной мере ту степень торжественности, с которой отправлялась нынче служба в храме Встречи середины Солнца.
Если бы мудрый Тот, учитывая превеликую в ту ночь занятость жрецов, согласился, как во времена оны, потолковать о днях зарождения и становления мира, а затем по старой памяти поучить неразумных познаниям в небесной науке, то лучшего поводыря для чужестранца вообразить невозможно. И тут выяснилось бы, что начала сокровенного восходят к тому времени, когда внуки изначального бога Атума и дети Шу и Тефнут богиня Нут (Небо) и бог Геб (Земля) вознамерились, вопреки желаниям Ра, вступить в брачный союз. Они, влюбленные друг в друга, осмелились ослушаться всемогущего солнечного божества и стали супругами. Сначала слившиеся воедино, они были отделены друг от друга богом воздуха Шу и образовали собой части мироздания: Нут стала небесным сводом, протянувшимся с востока на запад и опирающимся, как на колонны, на свои ноги и руки, а Геб — Землею. Это на его спине, после того
