Но никакой амулет не будет защищать тогда, когда ведьма, его сотворившая, начнет тебя ненавидеть.
Сезон охоты за рыжим скальпом был открыт. Какова моя роль во всем этом, охотник не сказал, только улыбался загадочно.
Мы ехали больше трех суток. Я, пользуясь редкой возможностью, отъедалась и отсыпалась, стараясь восстановиться как можно быстрее.
Охотник снабдил меня крошечным кинжалом в тонких ножнах. Ремешками он крепился на икру или чуть выше запястья, полностью сокрытый рукавом.
— На всякий случай. — затянув последнюю завязку, охотник провел рукой, проверяя, не слишком ли выпирают ножны под тканью.
На четвертые сутки запахло морем.
Вокруг было бесснежно, словно и зимы тут не было. Деревья с хрупкими зелеными иглами безмолвными стражами замерли у дороги. Природа тут не замерзла, а словно затаилась в прозрачной, беспокойной дреме.
Дом из сероватого камня появился как-то внезапно, хотя я ни на секунду не отодвигалась от окна, жадно разглядывая невиданный и величественный пейзаж. Он стоял на высоком утесе, а дальше, под обрывом, мерно шумела серо-зеленая пенистая бездна.
— Родовой дом. — обронил охотник за моей спиной. — Он думает, что здесь будет в безопасности.
— Но это ведь не так. — от моих слов на стекле проступает туманная дымка и тут же тает. — Он в опасности везде.
— Жалеешь его? — спиной ощущаю напряженный взгляд. Медлю.
— Того, каким он был — жалею. — наконец ловлю за хвост свою мысль. — Того, кем он стал сейчас, жалеть не за что.
У входа нас ждали — десяток грачей выстроились темным коридором. С каждым шагом дом вырисовывался все четче — тонкие оконные рамы, коричневатые прожилки камня.
Минуя последнюю пару грачей, я сбилась с шага. Сердце трепыхнулось у горла, напомнив несчастную птицу в клетке.
Любовь эта та же золотая цепь, которой ты добровольно приковываешь себя к человеку, не зная, рад он этому будет или попытается эту цепь разорвать. Только вот если уж не удержалась и позволила этой ниточке протянуться — будь добра, прими и терпи.
И то, что сердце будет заходиться, и то, что почуешь всем своим существом, еще не видя.
Самым краем глаза заметив и упрямый подбородок, и каменно-безразличное лицо, и старательно отведенные глаза, я поклялась больше не врать себе.
Хотя бы в самом-самом важном.
Охотник, почуяв неладное, ухватил меня на плечо, предупреждающе сжав, и подтолкнул вперед. Кто знает, чего мне стоило уйти, не обернувшись…
Глава 31
— Спокойно. — сквозь зубы командовал провожатый. — Никто не должен знать, что мы знакомы, а что этот сожженный жив — тем более никому! Понятно?
— Поняла, не дура. — пробурчала я, медленно обретая почву под ногами.
Охотник оглянулся и прошипел мне на ухо:
— Ночью поговорим.
Время до ночи тянулось дольше, чем вся моя предыдущая жизнь.
Свеча давно догорела, а новую достать было негде. Я проверила кинжал в ножнах, еще раз ощупала серьгу, повалялась поперек кровати. Казалось, обо мне все забыли.
В комнате было темно хоть глаз выколи, а за окном — бесконечно-звездное небо, отражающееся в воде, словно вишу я прямо там, меж колючих холодных огоньков.
Скрип замка застал врасплох. За дверью было светлее от далекого, живого рыжего огня, на мгновение выглянувшего в прямоугольнике входа. Человек тенью скользнул внутрь, закрыв дверь.
— Ты меня тут неизвестностью уморить решил? — накинулась я на охотника. После недолгого света тьма казалась еще гуще. — Хоть бы свечу оставили, изверги!
Мужчина неопределенно хмыкнул и замер в центре комнаты.
На секунду решила, что все пропало. Кто-то заметил, узнал, понял, и пришел теперь вместо охотника, чтобы развалить весь их непонятный план…
Не знаю, чем я думала, но в два шага оказалась рядом, вытаскивая непослушными пальцами оружие. Короткое лезвие на секунду отразило слабый звездный свет и тут же полетело куда-то в угол, а обе руки оказались в захвате жестких пальцев.
Решив продать свою жизнь подороже, я отклонилась назад и попыталась ударить его лбом в подбородок. К сожалению, для этого пришлось бы подпрыгнуть, чего я не учла.
В голове что-то щелкнуло. Мужчина резко выдохнул, получив ощутимый удар по ребрам.
— Мир? — сдавленно прошептал он, не выпуская моих рук.
Я все-таки пнула его еще разок, а потом разревелась.
— Я думала, что все провалила. — мрачно сообщила я, размазывая слезы по щекам. — Посмотрела как-то не так, что ли…
— Очень хорошо смотрела. — одобрил рыцарь. Он, похоже, не совсем понимал, с чего начать разговор.
Впрочем, я тоже не знала. Но всегда же можно увернуться от неудобной темы!..
— Выкладывай свой план. — попросила я.
— Почему мой? — удивился он. В голове мне почудилась улыбка.
— Потому что больше никому в голову не придет меня спасать! — рассердилась я. — Убили бы Талара и все, никому бы и дела до меня не было. Это вы двое себе какие-то долги напридумывали, а теперь возвращаете.
— Все не совсем так. — тихо отозвался он. — Твоя роль намного больше, чем ты можешь себе представить.
Однако я разозлилась еще больше.
— Да какая такая роль? То Талар бормочет про детей и мою важность, ну он-то ладно, ненормальный, а вы куда?
Не заметив, повысила голос, и рыцарь закрыл мне рот ладонью.
— Тише. — и с каким-то даже раздражением уточнил. — И что он тебе предлагал?
Я бешено повращала глазами и прицелилась укусить его за палец. Рука отдернулась.
— А что? — съехидничала я, на всякий случай отодвигаясь подальше. — Ревнуешь?..
Я ожидала, не знаю, оправданий или язвительного ответа, но все пошло не по плану.
— Конечно. — спокойно отозвался тот. — Я не могу предложить тебе многого. Уж точно не столько, сколько предлагал он.
— Предложить? — я закусила губу. Нет уж, второй раз я не стану рыдать. — Это когда он меня поил всякой дрянью? Или когда на цепи держал? Когда за волосы волок? Откуда вам всем понятно, чего мне надо, если никто и не спросил?..
Конечно, никакого плана мне никто не рассказал. Ну а как же.
— Завтра утром он будет тут. — рыцарь шагал из угла в угол. — К вечеру съедутся важные гости. Тебя, скорее всего, засунут куда-нибудь в подвал, связав для верности. Кто-нибудь тебя освободит, но тебе надо добраться до центрального зала. Там на стене-гобелен.
Он останавливается напротив меня, садится на корточки. Наощупь находит правую ладонь, сжимает.
— Тебе придется при всех проколоть палец или порезать руку так, чтобы твоя кровь попала на гобелен. — произносит он. — Только осторожнее, прошу. Нас тут не так много, чтобы вступать в открытую борьбу. Только после того, как ты это сделаешь, у нас появится шанс.
Я попыталась припомнить что-нибудь о ведьмовской крови и Большом гобелене, но ничего в голову не шло. Наверное, потому что там творилась полная каша, и не по моей вине.
— Так не пойдет. — заявила я и выдернула руку. — Тут
