Имя горчит на языке, но я смеюсь, впервые за многие дни — не от отчаяния, нервов или боли, а просто смеюсь, от всей души.
— Никаких корней, кроме родной деревни. — разводит он руками и делает брови домиком. — Среди вас как белая ворона.
— Ничего, у нас все странные. — утешаю я его и снова замолкаю. Остается надеяться, что в этот раз меня уводит не трусость.
— Тоскуешь? — Янко, похоже, твердо решил не дать мне задуматься ни на секунду.
— Имею право. — вяло отзываюсь я. Воротник начинает душить. — Дай кинжал, или что там у тебя…
Парень смотрит подозрительно, но клинок достает. Я, скосив глаза до невозможности, пытаюсь отрезать воротник.
Закатив глаза, Янко забирает оружие обратно.
— Голову себе отпилишь. — ворчит он и быстро отрезает лишнюю деталь — только треск стоит. — Что же вы оба такие…
— Давай о чем-нибудь другом поговорим. — я откидываюсь, растирая шею. Ухо все еще болит, и я стараюсь неловким жестом не задеть его. — Не вышло свахи из тебя, ничего не поделаешь.
— Да вас связать стоило и оставить где-нибудь на сутки. — Янко, скрестив руки на груди, смотрит на меня. В глазах его видится осуждение. — Так разнесете же все к бесам… Вот что с вами делать?
Хороший вопрос.
Когда я увидела дом, то первой мыслью было…
Да нет, вру. Не было никаких первых мыслей.
Я просто проследила взглядом — от угла левого крыла к центру, а потом по правому крылу, и из самых глубин души вырвался крик:
— Небольшой дом?!!
Янко за моей спиной тяжело вздохнул.
Прислуга выстроилась в три ряда у входа, наблюдая за извлечением меня из кареты. Вперед выступил немолодой, с идеальной выправкой мужчина. Отвесил глубокий поклон.
— Ужас какой. — пробормотала я, вцепившись побелевшими пальцами в локоть спутника. — А давай ты с ними поговоришь, а?..
— Тут я буду держать коз. — мрачно пообещала я, тыча пальцем в левое крыло.
— А тут… — палец переместился на правое. — …коров. Или коней. Не знаю. На втором этаже кур можно…
— А в середине буду жить я. — подхватил Янко и прищурился в ответ на мой недоумевающий взгляд. — Со слугами. А ты как хотела? Ты у нас теперь женщина небедная, невеста, опять-таки, завидная… Надо будет присмотреть. А ты, видимо, в сарае за домом жить собралась.
— Там и то привычнее. — я съежилась от очередного порыва ледяного ветра.
И мы пошли осматриваться.
И зачем нам, в самом деле, понадобилось проверять кладовые?.. Хоть убей, не помню, кто решил начать дегустацию найденных там напитков.
— Людей надо гнать. — категорично высказалась я, покачивая полупустой бутылкой. — Мне им платить нечем.
— Так деньги же есть? — Янко критически оглядывал две бутылки — одну темную и пыльную, другую, наоборот — чистую и светившуюся рубиновым светом.
— Темную бери, не прогадаешь. — посоветовала я и перевернулась на живот. — В пыльных бутылках самое вкусное вино. Деньги-то есть, а насколько их хватит?
— Можно полдома сдать приезжим. — парень вцепился зубами в пробку и выдрал, оставив красивую бутылку на потом. Сделал большой глоток.
Прислуга, надо полагать, полным составом торчала под запертой дверью.
Мы облюбовали какую-то спальню с огромной кроватью и удобным ковром, на котором и валялись в обнимку с бутылками. Я наконец распрощалась с жутким платьем, выпросив какое попроще у одной из многочисленных служанок.
Янко геройски напал на кухню, вернувшись с добычей, и дверь нашего логова захлопнулась прямо перед носом опешившего домоуправителя.
Голова сохраняла ясность, а вот ноги не шли. С другой стороны, куда им ночью да с такого удобного ковра вообще идти?
— Это же все браслет твой. — пробубнил Янко, стаскивая подушку с кровати.
— Что мой браслет? — рассеянно отозвалась я.
…Несчастное воинство, которому я изрядно подпалила брови, наняло-таки ведьму и обнаружило город, в котором укрылся наследник. А дальше началась неразбериха.
Поисковое заклятие нашло наследника и тут же потеряло.
Обряд, который сотворила надо мной Весена, обрубило эту ниточку, и ведьма нашла последнюю частичку меня-прошлой.
Браслет с прядью моих волос.
Талар сложил два и два практически сразу, так как свое семейное древо знал прекрасно и никаких государей в нем никак затесаться не могли. Понял и стал беречь браслет пуще собственной жизни.
— А потом как с ребенком осечка вышла, так и вытащил последнюю карту свою — тебя. — Янко отправил в рот кусок мяса и облизнулся. — Пока олух этот, Кеадан, кругами вокруг твоего дома ходил да не решался…
Я подавилась очередным глотком.
Парень от души приложил меня по спине и фыркнул:
— А скажи не знала, что он за тобой помчит? Оставила письмо, все разбередила и пропала…
— Он говорил? — вышло жалобно. Янко неприязненно качнул головой.
— Из него слова лишнего не вытянешь. Сначала думал, что ты убийства не простишь ему. Потом письмо передали, а все одно — все криво вышло.
— Так он же из-за меня. — сбивчиво объяснила я. — Он же знаешь какой был? Уу! Искры летели. А тут пришлось все наизнанку выворачивать, против своих же идти…
— Ты его за ребенка не считай. — оборвал меня парень, крепко ухватив за плечо. — Он свой выбор сделал сам. Сам тебя выбрал, сам за тобой пошел. И до конца. Устроил твою жизнь, как лучше было, а что ты упрешься и отдашь все Ролану — так кто знал? Мы и не думали, что так можно. А к рыжему у него свои счеты, не только твоя вина. Знаешь, сколько хороших светлых сгинуло, пока он свои порядки наводил? Тех, кто помогал, лечил, спасал? Прирезать бы его, как он тебя пытался. Так нет, и тут удержался, не покалечил даже этого блаженного…
— Талар живой? — не поверила я своим ушам. — И что с ним теперь?
Парень пожал плечами.
— Сидит где-то. Мы его сдали Ролану, пусть сам разбирается.
— Он такой хороший, а я… — всхлипнула я от переизбытка чувств. — Ну вот что ему стоило о себе подумать? Сказать, что нужна, и забрать!
— Дурак потому что. — мрачно подсказал Янко и отобрал у меня остатки вина. — Умчался бесы знает куда, даже не дослушал…а сейчас бы он тут сидел и слезы тебе утирал, а не я.
— Ну и не вытирай, сильно надо. — буркнула я. Парень примирительно поднял руки:
— Да спрячь ты колючки свои! Никто меня сюда не тащил, сам пришел. Надо же вам помочь — сами вы даже поговорить нормально не можете. Как помирю вас, так и поеду домой, не все же с вами нянчиться…
Глава 37
Рыба не ловилась.
Не знаю, может, ее в море и вовсе нету?
Я снова насадила на крючок кусочек сыра и закинула удочку.
Море до самого горизонта сияло, как огромное зеркало, и казалось совсем спокойным, но у подножи высокой каменной косы кипело пеной, плескало на отполированные бока. На этой косе я
