Как же не хватает душевного равновесия! Нужен план действий, он всегда помогает.
Что-то запихнуть в себя сейчас у меня едва ли получится. А значит горячий травяной чай с медом — чтобы успокоить нервы, теплая ванна с солью — изгнать озноб из тела и уж потом… Додумать себе не дала.
Отличный план, вполне жизнеспособный. Приступим к реализации.
Когда я вышла из ванной распаренная и обмотанная полотенцами с ног до головы, за окном сгустились сумерки. Слегка просушила волосы.
Все, больше тянуть нельзя!
Легла на кровать и потянулась сознанием в пространство. меня подхватил такой родной и любимый поток.
«Сестры, вы мне нужны».
Знала, где бы они сейчас ни были, обязательно отзовутся и придут.
Мы идем, Мать.
Это была тяжелая ночь, душевные метания, сомнения и споры, разрозненные, зачастую взаимоисключающие варианты решений и снова метания. Мать общалась с нами бессловесно, образами. Будучи ограниченными существами. мы едва ли улавливали ее посыл. Она могла лишь дать нам общее направление. почву для размышлений, но во многих вещах оставалась бескомпромиссна, как с Деймом тогда. Приходилось искать точки соприкосновения. Зачастую казалось, что мы топчемся на месте, и скоро своими шагами протопчем там огромную яму. Не сдаваться! Договариваться, договариваться, договариваться.
Уснула под утро измученная, но впервые за очень долгое время спокойная.
* * *Дэйм позвонил мне на комм, когда стрелка часов на стене едва перевалила за полдень, я как раз грызла попкорн из микроволновки. и смотрела легкую комедию без намека на глубокий смысли, не хочу сейчас думать. Договорились, что он заедет к двум. Одновременно с его звонком все-таки произошли две вещи, которые я с усилием гнала от себя все утро. Первое — у меня напрочь испортилось настроение, и второе — мое спокойствие дало трещину. Он возненавидит меня?
Захочет ли он общаться со мной после? Не знаю. Но назад дороги нет.
Без пятнадцати два я продолжала тупо пялиться в экран телевизора, не понимая, что там происходит, просто пытаясь прийти в согласие с собой.
«Вставай, Юль! Тянуть дальше некуда».
«Может все же устроить нам сцену жаркого прощания?! Дэйм будет только рад».
«А ты?»
«Сможешь пи ты собрать себя после этого по частям?»
«Нет. Нельзя так. Не искушай ни себя, ни его, Юль. Хватит».
Когда он поднялся наверх я была готова и собрана.
— Поехали, — едва приоткрыла дверь, чтобы прошмыгнуть наружу, и не пустить его на порог.
— Так не терпится надрать нам задницы? — улыбнулся он, словно лезвием пройдясь мне по сердцу.
Я проигнорировала, пусть думает что хочет. Пусть привыкает.
Он посерьезнел, и кивнул мне. Как то даже тепло, с пониманием. Или мне мерещится?
— Идем.
И теперь мы стояли на знакомой террасе, я подставляла лицо робкому солнышку выглядывающему из-за редких облаков, мороз щипал мои щеки.
Снег на солнце сверкал и слепил глаза. Хороший день, ясный.
Пауза затягивалась, но мужчины не торопились ее нарушать.
Закрыла глаза и вновь призвала немного силы. Самую ее капельку, их приговор уже свершился сегодня ночью. Теперь мне лишь нужно его озвучить, Эррая поддержит и донесет.
«Эррианцы, вы сможете прилетать и оставаться на земле, столько, сколько вам это нужно. Вам разрешаются любые взаимодействия с людьми, но только по их доброй воле, если ваши действия не будут носить насильственный характер или причинять им вред».
И снова, словно круги по воде, в стороны от меня расходятся знакомые волны силы, но не бушующей и угрожающей как в прошлый раз, а мягкой.
Дирх развернулся ко мне и улыбнулся мне широкой улыбкой.
Я остановила его вздернутой рукой, не поворачивая головы. — Подождите кэп, это не все.
«Резонанса между нашими расами не будет».
Искренняя улыбка стекла его с лица. Он с непониманием посмотрел на меня.
Я же на время приглушила силу. Этот разговор нужен только нам, здесь и сейчас.
— Вы хороший психолог кэп. Вы пытались спродюссировать мое поведение, загоняя меня в определенные рамки. Зная, какой я человек, хотели подвести меня к тому решению, которое вам будет наиболее для вас удобно и выгодно. Я не могу осуждать вас за это, вы истинный сын своего народа. Вы всегда будете стремиться, в первую очередь, к своему процветанию. Будь я одна, наверняка бы выбрала один из двух предложенных вами сценариев, даже знаю какой. Но это не лишило бы всех вас, вашей главной проблемы, из-за которой вы прогневили Эррая — вашей гордыни.
Я стояла, опираясь на поручни руками, и смотря строго перед собой. Имея возможность лишь краем глаза наблюдать за мужчинами, находящимися рядом.
Казалось, посмотрю кому-нибудь из них в глаза, собьюсь и обязательно напортачу.
— Стоит нашей расе лишь в чем-то уступить вам, и все эррианцы будут знать, что на человечество можно повлиять, что мы слабы и нами можно манипулировать.
Вертеть так, как вам удобно. И пусть не сразу, может, пройдет год, может пять, но все мы вернемся к тому с чего начинали.
Я перевела дыхание, и облизнула пересохшие губы.
— Вам пора учиться не только брать, и заботиться исключительно о себе. Но и жертвовать, и давать другим что-то взамен. Все что вы мне рассказали вчера, прекрасная возможность проявить себя с хорошей стороны и показать человечеству свою лояльность.
— Будь я действительно одна, вы наверное смогли бы переиграть меня. Но страшнее то, что вы едва не переиграли сами себя, кэп.
— И не корите себя за то, что все эррианцы будут страдать из-за вашего личного промаха, это не так. Мнение Эррая объективно, я лишь одна из проводников. Вы захотели услышать о вашей дальнейшей судьбе от меня, поэтому я здесь.
Я так и не смогла посмотреть в его глаза. Вытащила из в кармана джинсов «флешку», мгновение, рассматривая ее грани на свету. И сжала ее перед собой в кулаке, слегка влияя на нее силой. «Мне неинтересно, что там. Я не хочу смотреть на всю ту мерзость
