Сергей промолчал.
— Как относитесь к тому, чтобы поехать в Турдистаб, помогать следить за порядком и обучать новобранцев приёмам боевой магии?
Сергею вспомнилась майское столпотворение на Величавной площади и девочка, у которой кериланские солдаты убили всю семью.
— В Турдистаб? А что я там должен буду делать?
— Вы что глухой? — возмутился полковник. — Я же ясно объяснил — следить за порядком.
— А в чём… — новобранец запнулся. — В чём это будет заключаться?
— Так, — полковник начал говорить тише и наклонился к непонятливому добровольцу. — Вы знаете, что наши войска взяли под контроль весь Турдистаб, свергли самодержавие и сейчас блюдут там демократию. Вы должны будете пресекать любые попытки установить в этом городе диктатуру.
— Каким путём? Я должен буду убивать мирных жителей?
— Гражданин Семеренко, вы на войну идёте, а не волшебными шашлыками торговать. Вы будете обязаны убивать всех, кто встанет против нас.
— Но это же экспансия, дикость, которую мы проявляли во время Турдистабско-Аргамской войны, — затем он вспомнил однокурсницу Катю и добавил: — А борсийцы тогда защищали мирный люд, — ещё пара таких фраз, и полковник отдал приказ судить Сергея на военном трибунале завтра в 6 утра.
Об этом узнали его друг Гоша, жена Лена и сестра Лиза. Все трое в этот же день пришли к нему в камеру временного заключения. Опрометчивый и растерянный Сергей сидел в углу, а его лицо превратилось в маску страха.
— Ну как же тебя угораздило, — плакала жена.
Сестра тихо стояла в углу, не издавая ни звука.
— Я пытался говорить правду, — жалобно стонал Сергей, перепуганный самим фактом заключения под стражу.
— Какой же ты простой, — раздалось из угла.
— Что теперь будет? — напугано проговорил заключённый.
— Сейчас военное время, — рассудительно и, пытаясь как можно честнее, говорил Гоша. — Законы суровые. Содержать новых заключённых возможности нет. Скорее всего, тебя казнят.
Сергея начала бить дрожь. Показалось, что под ногами исчезает земля.
— Что теперь делать? — не удерживаясь, взмолил он, глядя на друга.
— У меня есть идея. В конце концов, попытка не пытка, тем более если от этого зависит жизнь друга. К чёрту всю войну, к чёрту Конинию…
Через полтора часа на огромной скорости в стенку тюрьмы врезалась трансоль и разбила её так, что образовался неплохой проход. Подоспевшие через 15 минут охранники (которые до этого играли в карты) зарегистрировали, что трансоль уже полчаса как находилась на дистанционном управлении и в ней на момент столкновения никого не было.
А в это время к стенке города изнутри, подбегало пятеро молодых людей: Георгий, Варвара, Сергей, Елена и Елизавета.
— Как ты так шустро пробрался через тот ход в стенке тюрьмы! — удивлялся Гоша, когда они сидели на привале и перекусывали какими-то бутербродами. Теперь уже бывший водитель наложил на всю компанию клеймо невидимости на 26 минут, поэтому они торопились. Но из-за того, что клеймо было наложено на всех, друг друга они видели.
— Когда жизнь свою спасаешь, — говорил Сергей, — ещё не такое сделаешь. Выходит, ты теперь со мной?
— Ага. И я, и Варя. А что мне теперь? Они вычислят, что трансоль на дистанционке была, проверят, кто из водителей этой дистанционкой управлял, и выйдут на меня. За помощь преступнику меня самого сегодня казнят. Так что я теперь с вами.
— А как и куда мы пойдём? — спросила Лизавета.
— Нам надо поскорее выбраться из города, — продолжал Гоша. — Не весь периметр заставлен стеной, есть довольно широкое место — проход. Мы должны выбраться и найти, где будем проживать.
— Может, к армеговцам пойти? — предложила Лиза. — Я слышала, наш однокурсник, Иван Тишков, там на высокой должности.
— А я как посмотрю, ты к нему ещё не откипела, — усмехнулся брат.
Лиза махнула на него рукой.
— Нет, — покачала головой Лена. — Армеговцы не вариант: как бы мы не любили Катю и Ваню, их орден в ближайшее время разгромят. Власть Керилана распространяется всё дальше из-за этой мощной армии духов и монстров. Мы должны будем в дальнейшем незаметно влиться в ряды наших и зажить спокойной жизнью, но пока нам надо где-то отсидеться, пока парней ищут.
— У меня есть предложение, — сказала Варя. — У меня здесь неподалёку, в хижине, бабушка живёт. Я думаю нам там места хватит.
Через несколько минут пятёрка снова шла вдоль стены. Было уже за полночь. И тут им показалось, что вдали, тоже возле стенки, кто-то лежит. Первым это заметила Елена.
— Надо подойти помочь, — сказала она и ринулась к телу. Остальные следом. Подойдя ближе, она заметила, что это, скорее всего, женщина со средними по длине, очень чёрными и грязными вьющимися волосами, среднего роста, плотной фигуры, лежавшая вниз головой на траве, лицом почти что в грязи. Варя наклонилась, взяла тело за плечи и начала поднимать. Лена и Лиза задрожали.
— Кажется, тёплая, — успокоила их Варвара и перевернула тело.
Все пятеро отпрыгнули. В лежавшей в грязи девушке они узнали свою однокурсницу.
— Катя… — прошептала Елена и бросилась к ней, то держа за руку, то прижимаясь к губам.
— Ну как там? — с испугом спросила Варя.
Лиза стояла в стороне и старалась не смотреть в их сторону.
— Жива! — радостно вскрикнула Лена. — Просто без сознания.
— Точно? — спросил Гоша.
— На, — Варвара дала мужу руку лежащей девушки. — Сам потрогай, пульс есть!
Гоша и сам в этом убедился, повернулся к остальным и одобрительно кивнул.
— Если она спит, — сказал Сергей, — надо её разбудить.
— Сомневаюсь, что у тебя получится, — пресекла его Лена. — Мы с Катькой пару раз друг у друга ночевали, её почти невозможно поднять, покуда она сама не начнёт просыпаться.
Лиза всё стояла в стороне и молчала.
Сергей и Гоша решили проверить сказанное Еленой. Они обливали её ледяной водой, трясли, пару раз даже садились на неё, орали ей в уши, что девушки даже подальше отходили. Всё тщетно. Тогда Сергей и Гоша начали по очереди нести её, вместе с девушками двигаясь к хижине бабушки Вари.
Но вот через полчаса глаза Кати наконец открылись, и она застонала. Сергей положил её на землю.
— Катя, Катенька, — побежали к ней Елена и Варвара; Лиза по-прежнему стояла вдали от бывшей соперницы. — Катя, Катенька, как ты? Как тут оказалась? Что с тобой?
Первой реакцией пробуждённой был плач. Она почувствовала сильную душевную боль и застонала. Вспомнила плен, Костю, Ваню… Она перевернулась на живот, чтобы её лица не было видно, и продолжила реветь. Она думала только об одном… Ей казалась, что она какая-то грязная: и телом, валявшимся чуть ли не в канаве, и душой, валявшейся поневоле в чужой постели… Она плакала навзрыд, брала траву и рвала её, валялась по земле.
Подруги начали утешать её: приговаривать, гладить. Наконец плакальщица успокоилась.
— А как вы тут оказались? — второй её реакцией было удивление. — Вы что тоже убегаете от Керилана?
— Как хорошо, что мы встретились, — Лена по-дружески улыбнулась и рассказала Катеньке историю и сегодняшнего дня, и последнего
