- Что, прям совсем на ВСЕ? - не поверила я, вспоминая эту миниатюрную девчушку.
- Эм... Ну да, - как-то неуверенно отозвался Антон.
Что-то в его поведении показалось мне неестественным. Я решила дожать.
- Колись давай, вижу, что что-то недоговариваешь.
- Да нет, ты что, все нормально.
Я знала друга как облупленного. Он совершенно не умел врать.
- Антон, - не отставала я.
- Ну, ладно-ладно. Только обещай никому не говорить, - сдался он.
- Обещаю, говори уже.
- Короче, я вчера тоже очень жестко напился. Прям вообще. До беспамятства.
- И?
- И я не помню.
- Чего не помнишь?
- Не помню, на все согласилась Камышина или не на все, - раздраженно отозвался он.
- Не помнишь, был ли у тебя секс? - воскликнула я, еле сдерживая смех.
- Да тише ты! - утихомирил меня Антон. - Помню, что у нас все шло к этому. Я трогал ее... Ее холмики. Снимал с нее джинсы.
Я прыснула. Человек, который называл женскую грудь "холмиками" по определению должен был быть девственником.
- И что дальше? - спросила я, пытаясь сохранить серьезность, потому что Булаткин выглядел очень озабоченным.
- А дальше ничего. Как отрубило.
- А ты не пробовал с ней поговорить? Узнать, что между вами произошло?
- Саш, ну как ты себе это представляешь? Есть вероятность того, что для нее это тоже было в первый раз! Какого бы тебе было, если бы после этого оказалось, что парень ничего не помнит?
- Ну, если это все-таки было, то вряд ли для нее это было в первый раз. Иначе она бы так скоро не согласилась.
- Не суди людей по себе, у всех разные понятия. Могло же быть такое, что она просто не смогла противостоять нашей страсти?
- Не смогла противостоять вашей страсти и твоей умопомрачительной сексуальности, - рассмеялась я.
- Тебе вот смешно. А для меня это очень важно. Понимаешь, если у нас с ней было, то я должен вести себя соответствующим образом. Я должен...
- Жениться на ней? - подсказала я с громким хохотом.
- Иди ты, - надулся Антон.
- Ладно, Антош, извини. Давай серьезно. Ты не помнишь, спал ты с Витой или не спал. Дело, конечно, дрянь. Но выход есть. Предлагаю просто понаблюдать за ней и общаться пока нейтрально. Я думаю, ее поведение само выдаст правду.
- Да, это разумно, - согласился Булаткин. - Буду себя вести тактично, в меру заинтересованно, чтобы прощупать почву и не выдать себя.
- Вот именно. И все решится само собой, - я похлопала друга по плечу.
Булаткин принял приглашение моей мамы остаться на ужин, а после еды досмотрел со мной фильм "Предложение". Я пересматривала его уже раз третий, но мне по-прежнему было смешно, особенно от едких комментариев Булаткина.
Проводив Антона, я быстро просмотрела уроки на завтра. Подготовки требовала только история, но меня не должны были спрашивать, ведь я отвечала на прошлом уроке. Поэтому я просто легла спать.
Засыпая, я услышала звук входящего сообщения. Протянув руку к телефону, прочитала: "Ты вчера уехала не попрощавшись. Не спишь? ". Номер был неизвестный, но я тут же догадалась, кто отправитель. Выходит, Влад действительно дал Стасу мой номер. Я не ответила, пускай думает, что я сплю.
Глава 8
Всю следующую неделю Антон пытался прояснить, насколько далеко зашли его отношения с Витой Камышиной. К его сожалению, девушка общалась с ним ровно и совершенно спокойно, поэтому он никак не мог понять, что же в итоге произошло между ними в Залесном.
Сидя в столовой, он не мог говорить ни о чем другом и гипнотизировал взглядом Виту, которая сидела в паре столов от нас.
- Посмотри на нее. Что ты видишь в ее взгляде? - спросил он.
Я подняла глаза на Камышину. Девушка хоть и поглядывала в нашу сторону, но по большей части ее внимание занимала тарелка с супом, стоящая перед ней.
- Голод? - предположила я.
- Сексуальный? - тихо уточнил Антон.
- Да нет, обычный! - я закатила глаза. - Для человека, который на данный момент наполовину девственник, ты слишком самоуверен.
Антон вздохнул и принялся лениво ковыряться в своем картофельном пюре, при этом не спуская с Виты глаз.
В среду Ада оповестила Совет старшеклассников о том, что Ревков будет выступать на новогодней дискотеке. Услышав эту новость, Светлана Викторовна похвалила Аду за упорство, а потом с улыбкой напомнила Максиму Муслимову, что теперь он должен отвести Аду в ресторан. Максим был как всегда спокоен и ответил, что с удовольствием выполнит свои обязательства.
Он пригласил Аду в довольно дорогой ресторан под названием "Нектар". Подруга с нетипичным для нее воодушевлением собиралась на встречу. Перемерив сотню своих нарядов, она решила, что ей совершенно нечего надеть, и заставила меня принести ей мое изумрудное атласное платье.
Сидя на ее кровати, я ела приготовленные мамой Ады пирожки с яблоками и пыталась увернуться от ударов пластикового меча, которые мне наносила ее младшая сестра Рая.
Я ничего не имею против детей в принципе, но эта маленькая девочка казалась мне невыносимой. Мало того, что она пихала свое хоть и пластиковое, но все равно довольно острое оружие в ребра и бока, она еще и повторяла за мной каждое мое слово.
Эта игра с самого детства раздражала меня, поэтому я решила смириться с ее нападками и молчать, надеясь, что Рае вскоре надоест меня мучить. Но ребенок был совершенно неугомонный, и когда рассерженная Ада выставила сестру за дверь, та разразилась душераздирающим плачем.
В конце концов, оставшись наедине с подругой, я постаралась вывести ее на чистую воду:
- Ад, вот я не понимаю. Тебе все-таки нравится Макс или нет?
- Ты что? Он засранец, каких свет не видывал! Внешне, конечно, ничего, но нет.
- Просто по тому, как наряжаешься для вашего свидания, создается ощущение, что пытаясь влюбить его в себя, ты влюбилась в него сама.
- Саш. Я просто хорошо играю свою роль, - невозмутимо отозвалась Ада.
- Но зачем тебе это нужно? Он не хуже многих других парней, с которыми ты общалась, а, может, даже и лучше. Чем он заслужил такое коварство с твоей стороны?
- Его просто надо поставить на место. Сколько его помню, он все время живет с ощущением собственной правоты. Из-за денег отца, из-за того, что с ним все вечно носятся: "Макс то, Макс се". Надоело. Слова ему сказать нельзя. Это же Максим, он самый умный и самый правильный.
- Знай, что я тебя не поддерживаю, - устало вздохнула я.
За время нашей многолетней
