Когда Ада отправилась в ресторан, я пошла домой. Снег валил хлопьями, и все вокруг было белым-бело. Я любила зиму. Ощущение чистоты пронзало меня каждый раз, когда я смотрела на заснеженные дома, дороги, деревья. Зима будто прятала все неприятное, грязное и пугающее под своим белым покрывалом, давая веру в то, что можно начать с чистого листа.
Напротив подъезда я заметила припаркованную машину отца. Неужели он в квартире? Заходить домой совсем перехотелось. В нерешительности я остановилась, раздумывая как мне быть. И тут меня окликнули:
- Саша! Саша, подожди!
Это был голос отца. Выходит, он поджидал меня в машине. Моей первой мыслью было убежать, но я сделала над собой усилие и повернулась.
Мне было непривычно видеть его после стольких недель. Он был все такой же: высокий, слегка полноватый, в черной зимней куртке. Быстрым шагом он приблизился ко мне.
- Саш, давай сядем в машину? Нам надо поговорить.
В его глазах я заметила что-то новое, чего не видела раньше. Отчаяние? Мольба? Страх? Не сказав ни слова, я развернулась и двинулась к машине.
Оказавшись в уютном салоне, папа принялся разглядывать меня.
- Я соскучился, - выдохнул он.
- Что ты хотел? - сухо осведомилась я.
- Саш, я понимаю, что в твоих глазах я последний мерзавец и подлец. Я понимаю, что ранил вас с мамой, когда ушел. Но я люблю тебя. Люблю и скучаю. Мне не хватает нашего общения.
- В последнее время, когда мы жили вместе, ты не очень хотел со мной общаться.
Лицо отца исказилось. Было видно, что мои слова причиняют ему боль.
- Я знаю. У меня было помутнение. Я не ценил того, что имею. Я тяготился этим. Но теперь, когда я лишился всего, то понял, что самое дорогое в жизни. Саша, ты моя дочь. Я...
- Ты счастлив? - перебила я его.
Отец не ожидал такого вопроса и озадаченно уставился на меня.
- Не знаю. Нет, - наконец ответил он.
Он рассказал о том, что бабушка с ним тоже не общается. Что он корит себя за содеянное и больше всего на свете хочет наладить отношения с нами. Говорил, что любит меня, и бесконечно извинялся.
С одной стороны, я ненавидела этого человека, но, с другой стороны, теплые чувства к нему не до конца умерли в моей душе. Все это время я сдерживала их. Но сейчас, глядя на него, разбитого, расстроенного и несчастного, я чувствовала жалость. А еще обиду. Детскую обиду за то, что папа ушел. За то, что папа бросил. К горлу подступили слезы. Я сделала глубокий вдох, чтобы не выпустить их наружу.
- Когда ты ушел, ты убил нас. Человек, который должен оберегать и защищать свою семью, убил ее! - мой голос перешел на крик. - Я ненавижу тебя! Ненавижу подлую шлюху, которую ты предпочел нам! Вы никогда, никогда не будете счастливы! Потому что на чужом несчастье своего счастья не построишь!
Каждое мое слово попадало в цель. Отец с ужасом смотрел на меня, и все его морщины на его лице показались мне вдруг очень глубокими.
Рывком открыв дверь, я выскочила из машины и бегом бросилась в подъезд. Оказавшись внутри, я дала волю слезам. Как же сильно мне было обидно! Прошло столько недель, мне казалось, что боль стихла, но нет, стоило мне минуту поговорить с отцом, как рана вновь стала кровоточить. Смогу ли я когда-нибудь простить его? Я не знала.
Мама была в курсе, что отец собирался встретиться со мной. Я пересказала ей наш диалог. Мама выглядела расстроенной и гладила меня по голове, пока я говорила.
- Мы подаем на развод, Саш, - вздохнула она, когда я закончила. - Отец оставляет нам с тобой квартиру. Он ни на что не претендует.
Впервые я задумалась о материальной стороне вопроса. Наша квартира принадлежала отцу, так как досталась в наследство от его дедушки. Мне даже в голову не приходило, что может произойти раздел имущества, хотя таких случаев вокруг тысячи. Хоть в чем-то мой отец оказался лучше остальных.
Мы проговорили с мамой весь вечер. Она утешала меня и говорила, что она примет любое мое решение, но в конце добавила, что умение прощать - это свойство сильных людей.
Все-таки моя мама была поразительной. После того, что сделал отец, она должны была поливать его грязью, обзывать последними словами и ненавидеть. Она имела на это право. Но вместо этого она говорила о прощении и силе. У меня в голове такое не укладывалось.
На следующий день в школе Ада в подробностях рассказала о вечере с Максимом. "Нектар" оказался крутым заведением с хорошей кухней. Ада, не стесняясь, заказывала все, что хотела. По ее словам, Максим был на удивление мил, смешно шутил и проявлял интерес к ее персоне. Им удалось обходить тем, из-за которых они могли поссориться, и подруга была максимально довольна свиданием.
- Он почти на крючке, - довольно заявила она. - В шаге от того, чтобы признаться мне в любви.
- А у тебя к нему по-прежнему никаких чувств? - поинтересовалась я.
Подруга отрицательно покачала головой. Но почему-то мне показалось, что она лукавит.
За прошедшую неделю Стас писал и звонил мне еще несколько раз, но я не отвечала. Каждый раз, когда он объявлялся, я вспоминала о том, что Влад дал ему мой номер. Внимание Стаса было доказательством того, что Влад ко мне равнодушен, и эта мысль ранила.
Как-то, направляясь из школы домой, я шла по школьному двору и услышала, как кто-то окликнул меня по имени. Это был Стас. Он приближался ко мне, и вид у него был довольно решительный. Выглядел он еще более эпатажно, чем в прошлый раз. Кислотно-розовая чудаковатая шапка, белая зимняя куртка, на ногах Тимберленды. Боковым зрением я замечала, что окружающие оборачиваются на него.
- Стас! Привет! Ты чего здесь? - я попыталась изобразить удивление.
- Привет, динамо! - он приблизился, пристально глядя мне в глаза.
- Прости, пожалуйста, я была так занята, ужасно занята, и еще… - сумбурно начала оправдываться я.
- Стоп-стоп! - он не дал мне договорить. - Мне показалось, мы неплохо поладили. Не убивай меня шаблонными отмазками, скажи прямо, в чем дело. О большем не прошу.
Я
