Вот, бля*ь, но откуда? Отец не стал бы говорить Соколову, может, сама Диана?
— С чего Вы взяли, что Диана? — осторожно спросил я.
— Неужели ошибся? Ну, извини, дружище. Ну, так что ты хотел? — в голосе Соколова просквозили скучающие нотки, наводившие на мысль, что интерес к этой ведьме приоритетнее, нежели интерес к работе.
— Вы правы, хотел попросить телефончик Дианы. Дадите?
В ответ Соколов тяжело вздохнул, и надежды у меня сильно поубавилось.
— Женя, послушай, я тебя очень понимаю и по-отечески советую — забудь.
Да пошли вы все на х*й, советчики. Я не прошу, бля*ь, советов, я прошу сраный телефон — просто номер, десять цифр.
— Что Вы понимаете, Олег Константинович, откуда Вы знаете, зачем мне её номер? Я нагрубил ей недавно, хочу извиниться, был неправ. — Завёлся я основательно и Соколов легко мог послать меня. Но он ответил абсолютно спокойно:
— Женя, эта девочка в России меньше двух недель, а у меня уже телефон раскалился от звонков, хоть номер меняй. И, знаешь, у всех веские причины с ней связаться, только вот она сама никому не оставила свой номер, кроме одного человека — хорошего адвоката, который уже сделал перед ней стойку и ждёт кость. А ведь он самый корыстный и циничный мужик из всех, кого я знаю.
— Что за адвокат? Не Мендель, случайно?
— Он. Но я тебе ничего не говорил. А теперь подумай, как я могу дать тебе её номер, я себе не враг. И на твоём месте я бы не стал ей грубить, потому что, в конечном счёте, пострадаешь сам. Послушай мудрого дяденьку, сынок. Ты извини, но у меня тоже сын взрослеет, и я бы оградил его любыми путями от этой девчонки. Диана — хищница — прожуёт и проглотит. Поэтому лучше выброси её из головы, пока это не стало невозможным. Это искренний и добрый совет.
Какой знакомый добрый совет, меня не покидает ощущение дежавю. Может, Диана уже изрядно пожевала эту парочку пенсионеров и, раздавая советы, они руководствуются собственным печальным опытом? От подобного предположения на меня накатывает тошнота, но я справляюсь с эмоциями.
— У неё есть кто-нибудь? — спросил я, придав голосу бодрости.
— Да кто же знает? Евгений, с твоими данными тебе сейчас надо с парочкой горячих тёлочек отдыхать в койке после бурной ночи, а ты за миражами гоняешь. Живи в реалиях, сынок, и извини, ничем помочь не могу.
Тамбовский волк тебе сынок, папаша херов. Ну, и к чему я, бля*ь, пришёл?
— Кушать подано. Садитесь жрать, пожалуйста.
— Ну, ты силён, Геннадий Алибабаевич!
Завтрак в исполнении Геныча выглядел аппетитно и торжественно. Глазунью из тридцати перепелиных яиц с обжаренной ветчиной он разложил по широким тарелкам и обильно украсил зеленью. Свежие фрукты Геныч разместил на блюде, выложив из них причудливые, неприличные поделки.
— Да ты прям на все руки мастер! — восхитился я.
— Ага — и швец, и жнец, и ваще пи*дец! — подтвердил довольный собой Геныч.
За завтраком мой друг, захлёбываясь от восторга и не стесняясь в выражениях, расхваливал прелести блондинки-кудесницы, которая ублажала его всю прошедшую ночь.
— Думаю, Жека, это любовь с первого взбляда, ты бы только видел эти дойки. Я к утру готов был жениться, но устал и уснул.
— Ты же вроде брюнетку клеил, — вяло напомнил я.
— Да клея не хватило. У меня же нет твоей убойной харизмы. Но я не в накладе — блондинка, хоть и не отличница, но очень достойная удовлетворительница. А каждой брюнетке, Жека, своё время и место.
Друг ещё долго острил, хохмил и развлекал самого себя. А я улыбался, кивал невпопад и думал о Диане. Почему она сбежала? Ведь ей было хорошо со мной, ох*енно ей было. А может, всё дело в Соболеве, может, из-за него она слиняла? Как там сказала её подруга — «научитесь выбирать себе компанию» и передала привет «Артурчику». Его имя прозвучало скорее угрожающе, чем ласково. Это он, что ли, хреновая компания? Ну, так-то да — согласен. И пора бы уже допросить этого кастрата. Интересно, вчерашний экстремальный ужин повлиял на тембр его голоса? Очень не терпится проверить это, как можно быстрее
— Э, Жек, ну ты что, не слушаешь меня совсем? Я тебе тут душу обнажаю, а ты меня открыто игноришь.
— Прости, Геныч, задумался.
— Оу! Что-то ты, мой друг, не весел, обе головы повесил?
— Геныч, мне тут нужно будет отскочить ненадолго. Ты, если хочешь, можешь остаться и выспаться.
— Не-э, ну мне так не нравится. Я пришёл к своему брату, а он меня спать укладывает, ничего даже не рассказывает. Ты чего тоской накрылся? По Викуле грустишь?
— А кто это?
— Вот! — Геныч поднял указательный палец. — Ответ правильный. И скажи мне, братуха, кто эта отважная кошечка, оставившая следы свои коготков на твоей мужественной шее?
Я тут же почти физически ощутил, как острые коготки Дианы вонзаются в мою кожу, когда я проталкиваюсь глубоко в неё. Бля-а-а…
— Да это, скорее, пантера, — хрипло ответил я.
— У-ух, так это же моя любимая порода кошек. Она брюнетка?
— Она метиска, — поддразнил я Геныча, помня о слабостях и фантазиях моего друга.
— Да ладно?! И ты молчал? Где это ты так удачно поохотился?
— Да понимаешь, брат, я не вполне уверен, что охотился именно я… — И я рассказал своему другу о Диане, начиная с момента знакомства.
— Нет, ну как так-то? Жизнь проходит мимо меня! — Геныч, как ошпаренный гамадрил, носился по моей гостиной, обвиняя меня в предательстве. — Мой лучший друг кипит в таких страстях, а я, как последний лошара, ничего не знаю. И почему все лучшие тёлки достаются тебе, а, Жека? Может, у тебя волшебный член? Мне надо было взять на вооружение бабскую тактику — выбирать друга из толстых, лысых и прыщавых очкариков. Вот тогда бы я был на их фоне, пи*дец, какой красавчик.
— Что мешает тебе сделать это сейчас? Исправь досадное недоразумение, — предложил я с улыбкой.
— Теперь уже поздно, теперь ты мой брат, — тоскливо заметил Геныч.
— Присядь уже, брат, и не мельтеши. Что ты прибедняешься? Да у меня за всю жизнь не было столько тёлок, сколько ты объездил за этот год.
— Просто ты весь этот год объезжал свою Вику. Ведь главное, Жек, не количество, а качество.
И это говорит самый беспринципный коллекционер девочек!?
— Зато ты легко можешь мне втащить, — подкинул я Генычу утешительный приз, и он завис на пару секунд.
— Не, братуха, тебе не могу. Но чисто гипотетически… — и мой друг расплылся в своей фирменной улыбке, от которой так пищат девчонки, и за которую ещё в школе он получил погоняло — Бельмондо.
Красавчиком Геныч не был, в классическом понимании этого слова. Но на невнимание женщин ему грех было жаловаться. Невысокий рост компенсировала
