Вспомнилось, как однажды летом, аккурат в ее десятый день рождения я сидел себе на крыльце с чашкой чая и никого не трогал. Было жарко, солнце стояло в зените. Я только-только научился не прибегать к помощи щитов в такие вот яркие дни. Пряный напиток с запахом луга и меда заставлял меня расслабленно мурлыкать себе под нос какой-то мотивчик и почему-то думать, что вот так вот выглядит счастье.
Рядом на самом солнцепеке развалился брюхом напоказ Айфир Обсидиан — черно-серый пятнистый даэйр, бессменный компаньон и собутыльник Владыки Кхайнериара. Он грелся, распластав по земле паруса крыльев. Кончик гребнистого хвоста то загибался кверху, свиваясь кольцом, то снова падал на траву.
Красота.
— Во-олчи-ик! — раздалось из ближайших ягодных кустов.
Я вздрогнул и на всякий случай отставил чашку от греха подальше. Моя милая нареченная запросто может ее с разбегу смахнуть и не заметить.
Раздался треск, мяв, и чумазое дитя кубарем выкатилось из зарослей. Поднявшись на ноги, оно честно попыталось превратить себя в княжну.
Получалось плохо — ободранные коленки, перепачканные землей и соком руки и мордашка, платье, с утра бывшее кремовым… И венец всего этого — рыжее воронье гнездо на голове.
— Волчик! — выпалило чудо, глядя на меня глазами честного-пречестного котенка, насмерть загрызенного любопытством. — А откуда берутся котята?
Я поперхнулся чаем, которого сдуру решил в этот момент глотнуть.
Котята?! Это в смысле дети, что ли?! Пытаясь откашляться, я лихорадочно соображал, за какой из известных мне ответов ее отец не свернет шею. Картина выходила удручающе печальной в любом случае…
— Капусту я уже проверяла! — заявила Рыська, по-взрослому уперев лапки в боки. — Так что не ври мне!
— Э-э… Даэйр приносит! — брякнул я первое, что пришло на ум после упомянутой капусты.
Совсем было обленившийся Айфир дернулся, а мы дружно уставились на него.
«Ну подыграй же!» — отчаянно взвыл я.
— А это… д-да-а-а-а… — не очень уверенно протянул Айфир, бегая глазами по сторонам.
— А где они?
— А это… — даэйр приподнялся и картинно развел лапы. — У меня котята того… Уже кончились.
— А ты мне покажешь, где ты их берешь? — подскочила к самой морде юная кхаэлья. — А возьми меня с собой, когда разносить будешь! А почему Рей тогда не носит?
— Дык, нескоро ж еще-то… — попытался отмахнуться Айфир. Не тут-то было — любопытный детеныш начисто забыл про меня и засыпал его вопросами. Даэйр еле успевал отговариваться.
«Ну, Волчара, я тебе это еще припомню!» — ворчливо пригрозил он мне вдогон, едва я собрался скрыться от солнца в доме.
Из таких вот каждодневных мелочей складывались годы и годы без власти и интриг. Зато они наполнены были обучением всему — от основ сплетения Стихийных потоков и ювелирного управления вероятностями до изучения сотен редких томов из Котовой библиотеки, от фехтования по утрам и вечерам до починки прохудившейся кровли дома. Настоящая жизнь царила здесь и сейчас. В ней была семья, были те, кому я нужен просто так, и порой хотелось плюнуть на все и остаться навсегда, но…
Самое подлое, что до следующей нашей встречи мне пришлось бы ждать не один десяток лет… Совесть за то, что влюбился в ребенка, меня не грызла — время проходит, и дети вырастают, все без исключения. А столь глупые человеческие понятия, как «неравный брак» бессмертных волнует мало. Настоящая проблема крылась в другом — в ее так называемом «брате», мрачном дерганом высокомерном типе, почти никогда не покидавшем двуногого облика. То ли он застрял в полуобороте, то ли из принципа носил за спиной тяжелые, требовавшие постоянных изматывающих тренировок и полетов крылья, я не знал. Одна только его физиономия, с которой редко сползало выражение безразличной отрешенности, и холодный запах смерти вызывали инстинктивное желание его упокоить.
Но когда я рискнул сказать об этом наставнику, как тот огрел меня тяжелым взглядом.
— Убить всегда просто, — отрезал он. — А ты поди удержи в живых.
Разговор случился в очередной пространственно-временной свертке. Такие локусы удобно использовать для занятий, происходящее внутри них никак не влияет на основную реальность, и время течет со своей собственной скоростью, как правило, куда большей чем снаружи. Так месяцы корпения над теорией и годы походов по разным отдаленным задницам Колеса сжимались в часы и недели.
— А где гарантия, что он не взбесится в один прекрасный день и не ринется убивать направо и налево? — возразил я. Мы шли по серой каменной улочке какого-то города в очередном человеческом мире, прячась под плотными иллюзиями. Шел дождь, с полей иллюзорной шляпы мерзко капало за воротник иллюзорного пальто. В мою задачу входил полный анализ мира, от ядра планеты до ее ментальной сферы. Я должен был предоставить полную характеристику этого мира вплоть до перспектив его разввития в как можно более полной развертке.
— А вот это уже будет как раз твоя забота, — объявил мне обожаемый наставник.
Я подавился воздухом.
— Почему?
— Тебе напомнить несколько Предвидений, посещавших тебя еще у Тагиры? — с ехидной улыбкой осведомился Кот. — Или сам вспомнишь?
У меня по спине пробежали ледяные мурашки. В самом деле… Я и забыл про те живописные глюки, которые когда-то накрыли меня в хижине старой ведьмы.[1] Дом, семья, дети… И он, мой чернокрылый веселый тарнетри[2], совсем не такой, как сейчас.
— Но…
— Только в этом случае его не сожрет безумие, — покачал головой Кот. — Загляни под маску, и ты увидишь истинное сокровище.
Я поежился. Дождь уже не казался такой уж сильное помехой. Ну ладно, с Рыськой все понятно, она привычна к полунежити с рождения, но смогу ли я провести вечность бок о бок с этим Смертоносцем? И к демонам бытовые привычки, все дело в запахе Стихии, в воспоминаниях, которые этот запах вызывал.
«Все некроманты — скоты и садисты!» — твердил мой внутренний зверь. Я честно пытался с ним не соглашаться. Возвращаясь с полигонов и из сверток, приглядывался к этому странному неприступному созданию, порой с трудом переносившему даже присутствие живых, не то, что их прикосновения. Если его отпускало, и запах Смерти становился слабее, он позволял мелкой кататься на себе, изображал плюшевую игрушку. Панцирь на время трескался, давая разглядеть настоящее лицо, и это разжигало мой интерес к загадке личности Рейнана Даррея. Но, чтобы вскрыть скорлупу, нужно было выдернуть упрямого даэйра из привычного окружения. У него не должно было остаться перед глазами ни одного знакомого лица кроме моего. Вот тогда, может быть, я смогу приручить его.
Так что перед тем, как Кхайнериар открыл для меня
