Хозяин кабинета тем временем прошелся туда-сюда, поправил несколько особо опасно накренившихся бумажных горок, а потом снял со стены оружие. Альнейрис затаила дыхание.
Даэйр держал в руках глефу, больше напоминавшую огромный шинковочный нож или косу с двумя поставленными вертикально широкими клинками. По древку черного дерева и плоскостям клинков вился замысловатый узор непонятных письмен. Выглядело оружие зловеще. Рейнан уложил его девушке на колени и заставил сомкнуть пальцы на странно холодном древке.
— Что-нибудь чувствуешь? — спросил он, внимательно вглядываясь ей в глаза.
Альнейрис его не услышала, только отмахнулась от назойливого жужжания на границе сознания. Когда держишь в руках такое оружие — не до разговоров.
Оно было живым. Оно пело. Оно рассказывало свою историю.
Зима. Осажденный Тореадрим. Глефа танцует и ткет незримый узор Смерти в руках Рейнана. Интересно, когда это было, промелькивает мимолетная мысль. Наверное, задолго до рождения самой Альнейрис… Вот снова танец даэйра, и оружие пробивает грудь странного чешуйчатого существа. Неужели, это алден? Менялись перед глазами силуэты хозяев копья, мелькали лица их жертв. Люди, ирлерр, алден, какие-то твари, даже даэйры слились для девушки в одну бешеную карусель образов. Бесконечная цепь сражений, вой и рев сотен тысяч теней, холодная серая хмарь и тени.
Круг Девяти. Их лиц не разглядеть, очертания тел скрывают ритуальные балахоны. И только крылья — перепончатые, пернатые, а у кого-то и вовсе зыбкое марево чистой силы, — делают их непохожими друг на друга. Тот, что замер в центре, сжимая в руках посох, искрится осязаемым могуществом, первозданным сиянием Изначальной Тьмы, от которого больно глазам.
Острое древко с металлическим звоном врезается в древние камни Колонн, и голос гремит раскатистым эхом:
— Отныне и во веки веков, быть посему!
…Альнейрис вздрогнула и очнулась, тут же захлопывая глаза от хлынувшего в них света. Все тело затекло, оружие казалось неподъемно-тяжелым. Ифенхи с трудом спихнула его с колен и выдохнула.
— Долго ты. Я уж задумываться начал, не полить ли тебя водичкой.
Она зашипела, недовольно нахохлившись, и покосилась на тайро. Пока ифенхи грезила, он успел сменить длиннополый кафтан на домашний халат и плед, основательно устроиться в своем кресле и обложиться горой документов.
— У тебя хороший потенциал, если не отшвырнула его в первые пять минут, — хмыкнул Рейнан, откладывая в сторону стопку мелко исписанных листов. — Это Maar Khiriayn, или иначе говоря, Копье Смерти. Древнее оружие Хранителей. Те, кого ты видела — мои предшественники на этом посту, их было много. Гораздо больше того списка имен, который хранит обозримая история.
— А зачем оно показало их мне? — Альнейрис склонила набок голову, глянув на даэйра чуть исподлобья. Только теперь она ощутила, как занемело от долгой неподвижности все тело, решившее отомстить ей неприятными мурашками.
— Я больше не смогу работать на два мира, — ответил тот. — Правда, пока я допущу тебя к Стихии, пройдет не меньше пары сотен лет. Не хочу, чтобы повторилась та же дрянь, что приключилась со мной. Хватит уже молодых да ранних.
— То есть? — взгляд желто-карих глаз сделался еще более подозрительным. Альнейрис вовсе не была дурой и намек поняла, но решительно не могла взять в толк, с какого перепугу Смертоносец решил обратить свой взор именно на нее. Вопрос прозвучал глупейше, но голова все еще была занята видениями. Девушка перебирала их как драгоценные бусины, складывала в закоулки памяти, чтобы потом, наедине с собой, снова извлечь на свет и рассмотреть каждую грань. — Иногда там были существа с виду и помоложе меня.
— Только с виду. Неокрепшей душе ступать за Грань опасно. Она вполне может оказаться… Влипнуть в неприятности, скажем так.
— Угу, — кивнула Альнейрис, честно постаравшись сделать вид, что прониклась, поверила и в должной мере устрашилась теоретических «неприятностей». И чего это крылатый так странно вздохнул? Будто с кланмастером Фицгерном пообщаться успел по поводу новой ученицы.
— Мне как тебя называть? — поинтересовался он. — Ведь не «Эй, Зараза!»?
— Отец зовет всегда только Альнейрис, братик — Нейри, или вроде того, что ты сказал — «Ну ты и Зараза!» А прочие — как повезет.
— Значит, Нейри, — кивнул Рейнан сам себе. — Для уменьшения самоуверенности сразу скажу, что я получил силу будучи еще сопливым мальчишкой, и то, что сестре с Волком пришлось сюда сорваться — следствие этого факта.
Даэйр устроился поудобнее, уложил крылья по бокам кресла и стал похож на странную мрачную птицу. Ненадолго замолчал, видимо, подбирая слова. А потом негромко заговорил.
— В двенадцать человеческих лет во мне впервые проснулась дикая, неприрученная еще Сила. Я с детства видел вещие сны, а посмотрев на человека, мог точно сказать, когда и отчего тот умрет. Часто и сам убивал взглядом. От меня стали разбегаться животные, а птицы иногда просто падали замертво, стоило только пристально взглянуть на них. Меня вовремя нашел Кот, сумел удержать от совсем непоправимых глупостей, но толкового наставника в магии Смерти найти так и не сумел. Тогдашний Смертоносец был человеком, дряхлым стариком, выжившим из ума. Что с него взять, если он уморил больше половины служебных духов… Я выкручивался сам, как умел. Смертоносцу полагается дух-помощник с Той стороны, и я, разумеется, своего получил. Но эту тварь проще оказалось развеять, чем нормально договориться…
Альнейрис слушала неторопливый рассказ тайро, честно стараясь не охать. Еще бы — она в свои шестнадцать в куклы играла, обучалась приличествующим благородной девице наукам (ну, почти, но кто об этом знает?), а будущий глава Клана — убивал врагов и водил за Грань души погибших. Вникал в политические тонкости, учился тянуть на себе государство, помогал отцу — и частью своего существа постоянно пребывал среди мертвых.
Альнейрис не представляла, как такое можно выдержать.
Повинуясь желанию хоть как-то ободрить попавшего в передрягу Смертоносца, ифенхи рискнула отложить копье и подойти. Потянулась положить руку на плечо, и замерла, засомневавшись — позволительно ли? Вдруг она тем самым нарушит некое неизвестное правило этикета?
— Можно?
Крылатый покосился на нее одним глазом, но промолчал. Сейчас он напоминал раздраженного хищника, побоявшегося спугнуть ребенка. Напряженно подрагивали крылья, уши стояли торчком, к чему-то прислушиваясь. В горле заклокотал и затих низкий приглушенный рык, стоило узкой ладони все-таки дотронуться до него.
— Рейнан… Перестань себя хоронить. Смерть Смертью, но ты ведь им нужен. И не потому, что помогаешь им всем… А потому что они тебя любят. И не хотят остаться без тебя.
Девушка очень надеялась, что не промахнулась с нужными словами — как-никак, в этой семье она была чужой, захотят ли ее слушать? На несколько мгновений показалось, что пальцы гладят огромную даэйрскую голову, и твердые чешуйки царапают кожу. Наваждение накрыло и тут же схлынуло.
