в плече болью грызла тело, а вместе с обилием крови, его покидала и жизнь. Он уже было подумал, что умер и попал в рай, когда увидел яркий свет бьющий в лицо. Но это оказался лишь автомобиль, всего лишь Mercedes E-Class серебристого цвета. Он уже терял сознание, когда увидел, как нему подошла женщина с темно – рыжими волосами. – Эй, ты как? – спросила она. – Помогите, – простонал слабеющим голосом. Она что-то ответила ему, он не смог расслышать, что именно. Но рыжеволосая помогла ему забраться в его машину. – Ты откуда? Из деревни убежал? – допытывалась она. – Эй! Полунин!.. Да-да, я тебя узнала! Отвечай, ты сбежал из деревни?! Да?! Эти подонки, которые украли мои деньги, были с тобой? Учитывая, что тебя рубанули мои ребятки в масках, скорее всего – да. Ладно, отдыхай... ты мне ещё понадобишься. Остальные полчаса он находился между беспамятным состоянием и смутной явью. Но это не помешало ему вспомнить лицо тещи Вацлава Токмакова, в машину которой, он так не кстати угодил. Вацлав старался не терять сознание, потому что отлично понимал, что от Жанны ему не стоит ждать ничего хорошего. Она едва ли лучше своего зятя. Он помнил, как через какое-то время Жанна громко выругалась и выбралась из машины. Приоткрыв глаза, Леонид увидел, как вдали пылает лес, как бушует дикий пожар. Стоящая перед машиной Жанна кому-то торопливо пыталась дозвониться. Но судя по её ругательствам, этот кто-то не брал трубку. Леонид чуть приподнялся на заднем сидении. Его глаза округлись и в сердце забилась надежда, когда он увидел оставленные Жанной Микадзе ключи в замке зажигания. Леонид, кряхтя и морщась от боли, перебрался на переднее сиденье, уселся за руль. И повернув ключ, быстро сдал назад. Боль от раны по-прежнему разрывала его тело, но страх попасться в лапы Жанны был сильнее. Он круто развернул Мерседес и надавил на газ. Вслед ему зазвучали выстрелы и крики разъяренной Жанны Микадзе. Пули разбили заднее окно. Полунин выругался, переключил скорость, и надавил на газ сильнее. Через несколько минут он был уже на шоссе. А Жанна, пожар в лесу, в котором скорее всего закончили свою жизнь Анжелика, Гена и Лёва, остались далеко позади. Может быть, кто-то из них и выжил, но Леонид не хотел поворачивать назад и проверять. В этом, лично для него, не было никакого интереса. ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ Среда, 25 марта. Предрассветная ночь. Анжелика не могла остановиться – истерически рыдая, она прижимала голову брата к груди и не переставая целовала его голову. Гена говорил, чтобы она перестала, но его сестра, похоже, слегка тронулась умом: Амалии пришлось несколько раз закричать на неё, чтобы она отпустила брата и садилась вместе с ним в машину. Впрочем, это было хорошо, что эти двое были заняты друг другом: никто из них и не подумал задать вопрос о том, что случилось и как вообще так получилось, что рана Гены не убила его. Лично меня это устраивало – я сейчас была не в настроении искать оправдания и придумывать ложные объяснения. На этот раз за руль села Амалия. Я была не в состоянии вести автомобиль. Меня одолевал мерзкий озноб. Перед глазами то и дело восставала фигура Никиты Ожеровского, раз за разом, я видела момент, где убийца в зелёной маске наносит ему ранение, которое, в итоге и оборвёт жизнь парня. Я открывала мокрые от слёз глаза и устало, измученно глядела на свое отражение в окне автомобиля. Амалия переключила передачу и плавно направилась вверх. Я успела подумать, что если Никита умер, то и последствия, которые были с ним связаны должны были измениться: мы со Стасом не должны были получить его свидетельств. Не знаю, может это и так, но знание о том, кто виноват, как Маски связаны с Жанной Микадзе, никуда ни делись. Единственное... Я всё хуже и хуже помнила свой разговор с Никитой. ‘Прости, – мысленно взмолилась я в последний раз’ Лэнд Ровер урча мотором осторожно взбирался по заснеженному лесному склону. Внедорожник под управлением Амалии аккуратно лавировал между кряжистых стволов раскидистых деревьев. Откуда-то сверху, справа, со стороны шоссе над нами, донесся усиливающийся тяжелый гул мотора. Если я что-то в чем-то понимаю, к нам приближался грузовик. Я мгновенно ощутила нарастающее беспокойство и опасливое предчувствие. – Амалия, постой, – слабо попросила. Амалия тут же остановила автомобиль. Я села ровно, чуть подалась вперёд, вслушиваясь в гул приближающегося мотора. – Амалия, сдавай, пожалуйста назад, только очень осторожно, – попросила я. Моя наставница покосилась на меня, но задавать вопросы не стала. Дернув рычаг КПП, она аккуратно заставила внедорожник двигаться обратно, вниз. – В чем дело?! – тут же встревоженно воскликнула Анжелика, на заднем сидении. – Что происходит?! – Замолчите, пожалуйста! – резче, чем нужно было, крикнула я. Я увидела его – громадный грузовик с цистерной за кабиной – в ярких огнях фар, под аккомпанемент басовитого мотора, грузовик выехал из-за поворота. – Слишком резко, – тут же пробормотала я и заорала на Амалию, – Назад! Сдавай назад! Быстрее! Я успела увидеть знак ‘Огнеопасно’ на цистерне грузовика и понять, что сейчас может произойти. А ещё я поняла, что мы не успеем: мы находились внизу длинного спуска, в дебрях леса – если грузовик не удержится на дороге... – Силы Первородные!.. – выдохнула Амалия. На наших глазах, громоздкий корпус грузовика, вильнул из стороны в сторону, раздался надсадный визг покрышек, что-то с металлическим лязгом громыхнуло. Огромный, одетый в огни фар и габаритных огней, грузовик изогнулся на дороге, завилял, закачался, замер на долю мгновения у самого края дороги и с грохотом обрушился вниз. – Твою мать! – истерично закричала Амалия. Я закричала, на заднем сидении заорала Анжелика. С мощным гремящим грохотом кабина и цистерна грузовика опрокинулись и полетели вниз, по склону, на деревья, прямо к нам, ко дну спуска. Меня захлестнул и придушил ужас. Осознание беспомощности безжалостно сковало тело. Лихорадящий жар разлился по телу, сгорал в груди и пылал на коже. Вжимаясь в сидение, с округлившимися
Вы читаете Неоновые росчерки (СИ)
