соответствующие чувства. И вот именно в такие моменты музыка и одиночество её лучшие врачи. Первое заглушает воспоминания в её голове, а второе исключает возможность новых. Корнилов отвернулся и ринулся к дому Неклюдовых. Он уже обследовал гараж и сам дом, но ничего не обнаружил. Стоило, конечно, поговорить ещё с только что приехавшими родителями Влада, но они сейчас были явно не в состоянии давать показания. Отец Влада впал в прострацию и отвечал односложно, невпопад, глядя куда-то в сторону. Стас всерьез полагал, что мужик может сойти с ума. С матерью Влада все обстояло ещё хуже – женщина рыдала уже сорок минут, как и не могла успокоиться ни на минуту. Более того её состояние только ухудшалось. Всё, как всегда. Всё это Корнилов видел уже десятки или даже сотни раз. Одна отнятая каким-то подонком жизнь и несколько изувеченных навсегда других. Освещая себя путь фонариком, Стас прошелся вдоль дома Неклюдовых, подошел к тому месту, где случайные свидетели видели с*аный грузовик. Не было никаких сомнений, в том, что КАМАЗ с зелено-голубой кабиной, связан с убийствами Белкиной и Неклюдова, с его девушкой. Порхающий над дорогой ветер расшвыривал снег и грязь. Стас не торопливо прошелся по затвердевшей от холода почве земли. Корнилов уже в который раз осматривал территорию вокруг дачного коттеджа Неклюдов, в тщетных попытках найти что-то. Стас знал, что он должен что-то обнаружить. Просто обязан. – Не могли же вы всё предусмотреть, так не бывает, – пробормотал он. И по опыту Корнилов знал, что именно так, обычно, и происходит. Не существует идеальных преступлений. Невозможно предусмотреть всё. Невозможно не допустить совсем никаких ошибок и просчетов. Они есть всегда, но мелкие и до раздражения незаметные! А если есть, то Стас их найдёт. Отпечаток, который он получил благодаря Ники – это прекрасно, но нужно больше, нужно что-то ещё! – ‘Ну, давайте, паскуды’ – думал Корнилов зло и сосредоточенно. – ‘Давайте... Вы же должны были что-то ещё оставить, должны были где-то наследить. Вы не бываете гениями. Очень осторожными – да, но ваши действия отнюдь не безошибочны. Так не может быть’. И та часть сознания Стаса, которая отвечала за его талант сыщика, внезапно резко активизировалась. Корнилов, сам того не ожидая, вдруг заострил внимание на снежной поверхности. Со снегом что-то было не так. А если точнее, он не был однородным – здесь было какое-то иное по составу вещество, пусть и похожее на грязный снег. Корнилов хмыкнул и присел. Он поднес фонарь ближе к земле, взял щепотку снега правой рукой и растер пальцами. В снегу были какие-то твердые комки серо-белого цвета. – Глина, – проговорил в слух Стас. Корнилов посмотрел на следы протектора шин, которые, судя по ширине и глубине вдавливания в почву, могли остаться лишь от тяжелого грузовика. В протекторах было полным-полно этой самой глины, которая так удачно, визуально, растворялась в оттенках снега. Не теряя ни секунды, Стас быстро метнулся к белому фургону СМЭ. Там, в мобильной лаборатории, трудились Яша Щербаков и его подчиненные. – Яша, – позвал Стас, заглянув внутрь, – проверь вот это. Щербаков молча взял у него найденные твердые, но липкие серо-белые кусочки. Несколько мгновений он рассматривал их, затем понюхал и фыркнул. – Ну? – поторопил его Стас. – Это шамот. – Что это такое? – Огнеупорная глина, производиться из каолина, – ответил Яша. – Не редко используется для разного рода торкретирования*(нанесение на поверхность бетонных или железобетонных конструкций слоя бетона или других строительных растворов, с целью укрепления и уплотнения конструкции). – То есть эту хрень, кто-то из местных мог использовать для всяких ремонтных и строительных работ? – Запросто, – пожал плечами Яша. – Отлично. Водой она легко смывается? Яша ненадолго задумался. – Колеса у машины можно поменять, если ты спрашиваешь по грузовик... – А днище? Нижняя часть кузова или кабины? – не без надежды в голосе, быстро спросил Стас. – Брызги должны остаться. Яша плотоядно ухмыльнулся. – Верно мыслишь. Тут тяжело будет все досконально отмыть. Самые мелкие частицы и вовсе могут остаться в неожиданных местах. – Ну и прекрасно, – вдохновенно ответил Стас. Он отошел от лаборатории и быстро набрал Домбровского. НИКОЛАЙ ДОМБРОВСКИЙ Воскресенье, 22 марта. Просмотрев все доступные видео записи, которых оказалось не так много, Николай с трудом сдержал яростную досаду. Все что на них было – это лениво разъезжающиеся грузовики. Минута за минутой, час за часом, видеосъемка показывала или лишь монотонные и однообразные действия происходящие на стоянке грузовиков. Автомобили прибывали, уходили в рейс или неподвижно стояли на месте. Мимо них периодически сновали группы или одиночные фигуры водителей и сотрудников стоянки. Но, ничего больше. Сколько Коля не проматывал и перематывал видеозаписи, он не мог выцепить из общего потока записи момент, когда злоумышленники скручивали номера у автомобиля Рындина. Домбровский раздражался, но не терял сосредоточенности. Он должен увидеть, должен заметить. Впрочем, Коля догадывался, почему он не может увидеть, когда преступники меняли номера на машине старика Панкрата. На видеозаписи было, по крайней мере, несколько моментов, когда проезжающие или стоящие в ожидание выезда грузовики, полностью закрывали собой кабину КАМАЗа Рындина. И если теория Коли верна, то преступники меняли номера именно в эти короткие пару-тройку минут. Для умелого и рукастого автослесаря или просто знающего человека поменять номера с одного на другой было плевым делом.И зная, расположение камер, можно было без особого труда улучить нужный момент. Проблема усложнялась ещё и тем, что видеокамеры на стоянке имели ещё худшее разрешение, чем те, чтобы были возле бара ‘Voyage’. Из-за этого Коля не мог увидеть момент, когда на КАМАЗЕ Панкрата менялись цифры номеров, а это лишало его возможности установить нужный временной интервал. – ‘Что б вас!..’ – в сердцах подумал Николай, в напряжении следя за происходящем на экранах мониторов. Он уже почти два часа сидел в просторном кабинете контролера. Здесь стояло несколько компьютеров и помимо обычных мониторов, на стенах висели ещё несколько больших, с маршрутами и датами отправок всех грузовиков. В воздухе чувствовались остатки горьких запахов табака, человеческого пота и давно нестиранных носков. Коля старался игнорировать сочетание этих
Вы читаете Неоновые росчерки (СИ)
