вниз, на его руку легла маленькая ладошка Вероники. Корнилов взглянул в её насыщенные бездонной гипнотической синевой глаза. – Мы справимся, Стас, – убежденно проговорила девушка. – Мы всегда справлялись. – В этот раз, всё немного по-другому. Но Вероника покачала головой. – Всё всегда по-другому. Ты это знаешь... Корнилов подумал, что Ника права. Все его дела имеют схожие черты, но... все они разные и всё действительно всегда по-другому. – Куда мы сейчас? – спросила Ника. Стас хмыкнул. – Нужно сначала отвезти тебя домой... По лицу Ники пробежала заметная тень тревоги. Стас бросил на неё внимательный взгляд. Показалось, или синеглазая девушка чего-то боится в своем доме? – Я... я в ближайшее время... вряд ли смогу жить дома... там у нас... м-м... ремонт... – промямлила Ника и бросив быстрый взгляд на Стаса, торопливо добавила. – Сейчас, наверное, позвоню Лерке... – Почему же твой дядя не подумал, где ты будешь жить это время? – спросил Стас. – И, кстати, ты не боишься, что он узнает, что ты... сейчас, на самом деле, не ночуешь у своей лучшей подруги? Ты ведь, когда помогаешь мне... говоришь ему именно эту версию, вроде. – Нет, – вздохнула Ника, – у него сейчас... другие дела. ‘Другие дела’. Это определение Ника использовала всегда, когда её нерадивый, по мнению Стаса, и безответственный дядя, срывается и сваливает куда-то на неделю, две, месяц или два... как-то раз, его не было в Москве и России почти всю осень. Ника привыкла жить и справляться одна, почти со всеми трудностями. Стас не раз уже думал, что будь она его дочерью или племянницей, он бы смог позаботиться о ней куда лучше бандюковатого Сигизмунда. – Кстати, – Ника уже собравшись набрать номер подруги, посмотрела на Стаса, – ты помнишь, я говорила про номер, который убийцы требовали от Влада и Татьяны? – Да, – кивнул Стас. – Мне кажется, это может быть номер счёта банка... – Тогда не понятно, почему Татьяна и Влад им его не назвали, – проговорил Стас, обдумывая различные варианты. – Только если они его не знали. – А убийцы в масках, – кивнула Ника, – были уверены, что они врут... Стас ощутил нервный толчок в груди, в области сердца. Если так, то нет никаких сомнений, что Татьяна и Влад выбраны не хаотично. И, самое главное, убийцы выбирали их не по собственной прихоти или предпочтениям. Их главной мотивацией, в таком случае, был куда более понятный и простой прагматизм. Им нужен счет, и они пытаются его узнать. Вот только с чего они взяли, что Влад и Татьяна владеют каким-то таким счетом? И что получается, что Влад и Татьяна, если упростить ситуацию, терпели все эти мучения и умерли жуткой смертью из-за денег? Этим уродам в масках нужны деньги?! – Твою же... – тихо выругался Стас и добавил едва слышно, – мать... По его телу пробежала пульсирующая лихорадка тревоги. Как он мог не подумать об этом, когда Ника в первый раз рассказала ему про ‘номер’, который убийцы требовали от Татьяны! Ведь если так, то... Значит, он ошибся. Они не серийные убийцы, в полном понимании этого слова. У них другая цель, другая мотивация, а значит иная психология. Это худшего пошиба садисты, с удовольствием мучающие и убивающие людей, но движет ими другое. Не извращенная похоть, как в большинстве случаев, а... что? Алчность? Жажда богатства? Стоп! Но чёрные кресты на лицах убитых? Они однозначно говорят о личной неприязни к жертвам. Убийцы как будто знали своих жертв достаточно давно, чтобы возненавидеть. Хм. Ненависть и алчность? Чем они вызваны? И почему именно к Татьяне и Владу? Что вообще может связывать людей, которые никогда не видели и не знали о существовании друг друга? ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ Понедельник, 23 марта. Ночь и раннее утро. Учитывая время на часах, я не стала звонить Лерке, а просто написала ей в Telegram про своего дядю. Логиновой я решилась сказать правду. Я не опасалась, что Лерка кому-то что-то расскажет или начнёт паниковать. Она всегда была верной подругой, и мы вместе слишком много пережили, чтобы она меня предала. А уж истерить и бояться в сложившийся ситуации или требовать от меня рассказать всё Стасу, Логинова тем более не станет. Она у меня умная не по годам и отлично знает все стороны моей жизни. Знает меня, моего дядю и, теперь уже, знает даже Стаса. Именно поэтому мы с ней давно договорились, чтобы она прикрывала меня, когда я помогаю Стасу. А я... делаю это всё чаще, не смотря на усилия Стаса... да. А переночевать я могу и в отеле, нужно только, чтобы Стас мне помог снять номер на... ну, хотя бы на неделю. Деньги у меня, слава богу, есть. Я в них совсем не купаюсь, но позволить себе номер, в относительно неплохом отеле, вполне могу. Правда, я не уверена, что мне потом хватит на что-то другое и не знаю, что я буду делать, если дядя Сигизмунд не разрешит мне возвращаться домой через неделю... Я сказала про отель Стасу и попросила его помочь мне. Выражение на лице Корнилова несколько раз переменилось. – Давай я покажу тебе место, где ты можешь переночевать бесплатно и даже пожить... пока твой дядя не закончит... ремонт. То, как Стас произнес последнее слово натолкнуло меня на мысль, что он не слишком поверил в мою версию причины, по которой я пока не могу жить дома. А зная Стаса, он может попытаться выяснить истину и узнать о встрече между дядей Сигизмундом и Гудзевичем. Корнилов, вдруг, свернул и мы направились в противоположную от моего дома сторону. Я вопросительно посмотрела на Стаса. – Сегодня переночуешь у меня. Признаться, я думала о том, чтобы попросить у Стаса пустить меня, но в конце концов сочла это категорически недопустимым для себя! И сейчас мне стало жутко неловко. Я уже бывала у него дома, но... я никогда не ночевала. И вообще... это как-то странно и очень непривычно. Мне трудно понять, как себя вести. Особенно, когда меня всё ещё гнетёт чувство вины перед ним. – Спасибо, но не
Вы читаете Неоновые росчерки (СИ)
